Г. А. Знаменский. О невидимом мире

Г. А. Знаменский

О невидимом мире

Из книги «Азбука православного вероучения»

О творении невидимого или ангельского мира

Единый Триипостасный Бог, обладая абсолютной полнотой всех совершенных качеств для вечной славы и блаженства в Своей исключительно Божественной жизни, мог и не создавать мир и человека. Но, будучи бесконечно благим и любвеобильным, Бог по Своему свободному изволению восхотел вызвать из небытия в бытие всю Вселенную, то есть силою Своего всемогущего слова (да будет!) создал из ничего мир и человека и с тех пор непрестанно промышляет о Своем творении.

Прежде всего Своей Божественной мыслью Бог создал из ничего мир невидимый, силы небесные, постоянных песнопевцев Его Божественной славы. Этот так называемый умный мир, ангельский, по данной ему благодати всегда и во всем предан Божественной воле. Самое имя ангел по учению Церкви указывает не на природу, а на должность этих посланников Божиих, а посему в этом смысле имя ангела в Св. Писании усвояется не только ангелами в точном и собственном смысле этого слова, но и разными посланниками Иеговы из людей. Сам Мессия иногда называется Ангелом Завета. В Новом Завете Иоанн Предтеча называется ангелом. Но в строгом смысле ангелы суть разумные, духовные существа, отличные от Бога и от человека и при том существа действительные, а не воображаемые. По природе своей ангелы суть духи, но ограниченные. Существовало частное мнение среди учителей Древней Церкви (Иустин Мученик, Ориген), что у ангелов есть тело — особое, тончайшее, эфирное или огненное; но это мнение не было принято всей Церковью. Если ангелы и являются иногда в чувственных или телесных образах людям, то этот образ принимают они для явления человеку. То же самое можно сказать и о языке (речи) небесных посланников, то есть не приличествует понимать грубо, буквально и вещественно. В этом смысле понимает Св. Церковь и слова ап. Павла: «Аще языки человеческими глаголю и ангельскими» (1Кор.13:1). Бесплотный мир ангельский представляется в Св. Писании необычайно великим по числу. Ветхозаветный Тайнозритель созерцал, как «тысяща тысящ» служила Сидящему на престоле и как «тьмы тем предстояли Ему» (Дан.7:10). Новозаветный Тайнозритель видел окрест Престола Божия «тьмы тем и тысячи тысяч» (Апок.5:11). Однако в этом многочисленном мире ангельском существуют подразделения или степени. Деление ангелов на девять ликов Св. Церковь основывает на том, что все эти имена упоминаются в Св. Писании. И у св. Дионисия Ареопагита, и в постановлениях апостольских, и у св. отцов Церкви (Игнатия Богоносца, Григория Богослова, Иоанна Златоустого), и в Св. Писании св. Церковь находит основание разделять весь невидимый или умный мир на девять ликов, с подразделением их на три чина, по три лика в каждом, а именно: первый чин, как самый близкий к Богу: престолы, херувимы, серафимы; второй чин: власти, господства, силы; третий чин: архангелы, ангелы, начала.

Сотворив мир невидимый, Господь из ничего создал потом мир видимый или вещественный и, наконец, человека. Этот венец творения, как состоящий из невидимой разумной души и вещественного тела, часто называемый малым миром, носит в себе образ видимого и невидимого мира.

Основанное на Божественном Откровении православное учение о происхождении всего, существующего вне Бога, из ничтожества или из совершенного небытия творческим актом Всемогущего Бога, трудно было понять мудрым мира сего. И древние, и новые мудрецы впадали в глубокие заблуждения в своем учении о происхождении мира. Одни из них (Гераклит, Ксенофан, Аристотель) признавали, что мир вечен, другие (индийские философы и неоплатоники) учили об истечении мира из Бога; третьи (Демокрит, Эпикур) верили, что мир образовался сам собой, в силу какого-то слепого случая, из вечного хаоса, т.е. из якобы вечно существующей массы атомов; четвертые (Анаксагор, Зенон, Платон, Сенека), утверждали, что Бог создал мир из совечной Ему материи. Никто из них не мог возвыситься до понятия о сотворении мира из ничего силой Всемогущего Бога, как Первопричины всего существующего. Появлялись и во времена христианские такие вольнодумцы, которые своими более чем странными и невероятными объяснениями происхождения мира даже перещеголяли древнеязыческих мудрецов. В своем мудрствовании лукавом некоторые (например, Керинф) договорились до того, что стали учить о сотворении вещественного или внешнего мира ангелами из вечной материи и без ведома Бога. Еретики манихеи и офиты додумались до сотворения мира злым началом — диаволом. В средние века павлиане и богомилы учили, что мир создан диаволом или сатанаилом. Учение о вечной материи, из которой произошел мир (пантеизм) и учение об истечении или развитии мира из Бога (эманация мира) были осуждены Православной Церковью на основании не только Божественного Откровения, но и здравого смысла.

Только в Божественном Откровении мы находим ответы на все вопросы пытливого ума человеческого, на которые не дает нам ответа ни наука, ни философия. Это из Откровения мы узнаем, что зло в мире — результат падения некоторых ангелов и первобытного человека, вышедших из рук Творца чистыми и невинными, но через гордыню и злоупотребление своей свободной волей нарушивших первоначальную мировую гармонию. Только из Откровения мы узнаем о жизни Творца и Вседержителя — совершенно непостижимый нашей логикой догмат о Пресвятой, Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троице или о Троическом Единстве Бога в Самом Себе.

Откуда ж взялось зло на земле, когда по словам Библии: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма» (Быт.1:31)? Откуда взялся диавол, нарушивший блаженную и детски счастливую жизнь наших прародителей?

Грехопадению прародителей, — отвечает Св. Православная Церковь, — предшествовало грехопадение в мире горнем или ангельском.

И не будь грехопадения там, быть может, никогда не свершился бы и скорбный акт грехопадения наших прародителей.

О нарушении гармонии во вселенной

Грехопадению человека предшествовало грехопадение, свершившееся в горнем или ангельском мире. По единодушному учению отцов Церкви, сначала пал великим грехом гордыни и непослушания Богу один из самых первых и совершенных ангелов, а затем этот первоверховный ангел увлек за собой и других, находившихся в его власти и подчинении, ангелов. Злоупотребив свой свободной волей, этот ангел пал великим грехом ума: он «не устоял в истине» (Ин.8:44) и с тех пор сделался лжецом и отцом лжи и человекоубийцей. Этот главарь всех злых духов, называемый диаволом, носит в Св. Писании и другие, самые непривлекательные имена: искусителя, вельзевула, князя бесовского, велиара, сатаны, князя мира сего, а остальные злые и нечистые духи называются бесами, демонами, аггелами диавола и аггелами сатаны.

При уяснении сущности греха, каким пал первоверховный ангел, отцами Церкви высказываются два мнения. Одни говорят, что «завистью диаволею смерть вниде в мир»; но другие, как например, Григорий Богослов говорят, что завистью диавола вошла смерть в земную блаженную жизнь первого человека. Падение же самого диавола свершилось чрез его гордыню. Отсюда и премудрый Сирах говорит, что начало греха — гордыня. Апостол Павел, давая совет не посвящать сразу во епископы новокрещенных христиан, мотивирует это наставление предостережением: «чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом» (1Тим.3:6).

Гордыня диавола проявилась в безумном желании быть равным Богу, а по мнению некоторых отцов Церкви, гордыня диавола проявилась в желании диавола стать даже выше Бога. Некоторые отцы Церкви говорят, что первоверховный, самый близкий к Богу ангел, узнав о том, что Второе Лицо Пресвятой Троицы — Сын Божий должен пострадать за грехи людей в будущем, не мог проникнуть в великую тайну искупления человечества и, усомнившись в Божестве Сына Божия, не восхотел поклоняться, а по мнению других — позавидовал Его преимуществу пред всеми ангелами. И действительно, апостол Павел изображает диавола противником Божиим. По учению апостола, грядущий антихрист во всем своем безобразии и бесстыдстве обнаружит эту закоснелую дьявольскую гордыню, не знающую предела. Антихрист — «человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом, или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Сол.2:4).

Падение в ангельском мире было неизмеримо более глубоким и дерзким, чем падение первых людей. Будучи бесплотными, духовными силами, свободными от всех искушений плоти, ангелы пали грехом гордыни, по ранее обдуманному плану дерзко восстав против Создателя. Не только главный, но и все последовавшие за ним ангелы пали так глубоко, что уже никогда не восстанут из бездны своей закоренелой гордыни. И диавол, и все последовавшие за ним, не сохранившие своего достоинства ангелы, по словам ап. Иуды, блюдутся «в вечных узах, под мраком, на суд великого дня» (Иуд.1:6).

Было время, до низвержения их с неба, когда можно было покаяться; но падшие ангелы не покаялись, и нет уже им возможности покаяния теперь.

Св. Василий Великий говорит, что оставалась еще некоторая возможность для покаяния диавола, пока не искушен был первый человек. Но вот произошло устроение вещественного мира, насажден рай, появился невинный и блаженный человек в раю, да еще с заповедью о послушании Богу.

Вот тогда-то и увеличилась зависть диавола при виде блаженной жизни прародителей наших, и возможность покаяния была потеряна навсегда. Вот почему частное мнение, высказанное Оригеном, что придет время, когда и диавол покается, было осуждено Вселенской Церковью, отрицающей всякую возможность «эволюции диавола и аггелов его».

В Св. Писании мы находим многочисленные свидетельства о несомненном существовании не только диавола, но и других нечистых духов и злых бесов или демонов, которых Господь и Его апостолы изгоняли из людей.

Число падших ангелов, сделавшихся злыми духами, очень велико. Спаситель многих исцелял от злых духов и изгонял из них бесов, а из одного человека изгнал целый легион бесов. Некоторые отцы Церкви, основываясь на словах Св. Иоанна Богослова, что «хвост его (змея) увлек с неба третью часть звезд (ангелов) и поверг их на землю» (Апок.12:4), — заключают, что диавол увлек за собою одну треть ангелов; но другие отцы Церкви говорят, что лучше всего полагать, что в общем пало великое множество ангелов, а сколько точно – неведомо.

Диавол, согрешивший первым, очевидно, увлек за собой ангелов разных чинов и степеней, сохранивших за собой эти степени и после падения. Вот почему апостол Павел и поучает нас быть всегда во всеоружии Божием, чтобы стоять «против козней диавольских,.. против начальств, против властей,.. против духов злобы поднебесных» (Еф.6:12).

Некоторые отцы Церкви полагают, что падшие ангелы могли получить от диавола новое разделение по степеням, согласно их преуспеянию во зле.

Итак, злых духов Бог не творил. Злые духи и творят злое не по своей первозданной природе, существу и назначению, а в силу своего свободного уклонения от послушания и подчинения своему Создателю, в силу приобретенной в грехопадении наклонности противиться Богу и всему, что дорого и свято в очах Божиих. Отсюда и св. Иоанн Богослов начало зла в мире приписывает исключительно диаволу, нарушившему вселенскую гармонию по попущению Творца, Который не насилует свободной воли Своих свободных тварей: ангелов и людей. Обличая иудеев, Спаситель сказал: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин.8:44).

Однако были и теперь находятся «мудрые и премудрые мира сего», которые находят более логичным допустить, что зло существовало от вечности и что, будто бы, вечно было два враждующих между собою начала: доброе и злое. При этом одним дуалистам это совечное существование двух начал представляется так: злое начало, как бы оно сильно ни было, всегда ниже доброго начала по своему могуществу. Другие же дуалисты считали эти два противоположных начала равносильными, вечно враждующими, а посему во вселенной и нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла, и все время то одно, то другое начало побеждает. Но в этой системе дуалистов много несообразного и логически противоречивого, а именно: если два начала были бы абсолютно равносильны, тогда они могли бы взаимно обессилить друг друга и тогда бы не было в мире ни добра, ни зла. Если же согласиться с первым мнением, что зло и добро не равносильны, то сильнейшее уничтожило бы слабейшее, и тогда в мире существовало бы, — смотря кто сильнее, — или одно доброе или же одно злое начало. Спрашивается, как же существуют эти начала? Ни одно в другом, ни одно возле другого они существовать не могут, как противоположные и взаимно разрушающие друг друга. Значит, если стать на точку зрения дуалистов, то придется допустить, что каждое из начал занимает особую часть вселенной и оттуда наступают друг на друга?.. Кто же назначил каждому началу область? Сами они этого не могли сделать, потому что зло, согласившись с добром, или добро, согласившись со злом, уже перестали бы быть злом и добром. Следовательно, остается допустить, что не добро и зло, а Кто-то Третий, и при том имеющий силу и власть над этими началами, существует во вселенной. Вернее, выходит, что в мире есть Одно Высшее Начало, которому подчинено все. Опять человеческий разум приходит к выводу, что есть Единый (Единственный) Бог. Что же касается добра и зла, то это уже — проявление низших, по сравнению с Богом, свободных начал, а именно: добрых духов или ангелов как служителей, послушных Богу, сотворенных добрыми Самим Богом; и злых духов: диавола со слугами его, падших по собственному произволу и низверженных с неба.

Дуалисты говорят, будто бы их система помогает объяснить существование в мире зла, ибо невозможно, чтобы зло происходило от добра. Конечно, зло не произошло от добра, ибо как доброе может породить злое? Когда Бог сотворил мир, «увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт.1:31).

Значит, из рук Творца все вышло хорошим, добрым, и зла, в первое время не существовало. Зло появилось тогда, когда некоторые свободные твари отступили от естественного повиновения Богу и перешли в противоестественное существование без Бога и вне Бога. Быть же добрыми все свободные твари могут только пребывая в Боге, как абсолютном и реальном добре.

Говоря о диаволе и аггелах его, согрешивших неисправимым грехом смертной и погибельной гордыни, Святая Церковь, как чадолюбивая мать, пекущаяся о спасении всех верных чад ее, матерински предупреждает и поучает нас, что хула на Духа Святого является таким же смертоносно-погибельным и страшным грехом, который не будет прощен ни в сем веке, ни в будущем: «хула… на Духа Святаго не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф.12:31-32). Таким образом, хулителей Духа Святого ожидает та же участь, какая определена диаволу и аггелам его.

Что же касается грехопадения первого человека, то оно не было таким страшным и погибельным, каковым было грехопадение в горнем, духовно-бесплотном ангельском мире.

Падшие первые люди плакали, каялись, сознавали свою ошибку и страдали, что так оскорбили своего Создателя, а посему воля и разум первых людей могли снова получить направление в сторону добра, и послушания Богу. Диавол самовольно пал, а человек сделался жертвой искусителя. Однако и для падшего человека невозможно было восстать самостоятельно из глубины грехопадения без особой помощи Самого Творца.

Источник: Pagez.ru

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл об ангелахИерархия небесная и церковнаяАнгельские чины Ангелы Святитель Филарет (Дроздов) об ангелахАнгелология Рога и копыта. Кто такие бесы, и нужно ли их боятьсяЗло в мире. Христианское истолкование зла. Почему допущено зло? Существует ли зло?Можно ли спастись вне Церкви? Воздушная блокада, или где живут демоны

 

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл об ангелахИерархия небесная и церковнаяАнгельские чины Ангелы Святитель Филарет (Дроздов) об ангелахАнгелология Рога и копыта. Кто такие бесы, и нужно ли их боятьсяЗло в мире. Христианское истолкование зла. Почему допущено зло? Существует ли зло?Можно ли спастись вне Церкви? Воздушная блокада, или где живут демоны

Архангел Иегудиил

Л. В. Литвинова

Иегудиил

Архангел Иегудиил. Пластина («крыло») дарохранительницы. 1-я четв. XVIII в. (ГММК)

Архангел Иегудиил. Пластина («крыло») дарохранительницы. 1-я четв. XVIII в. (ГММК).

Иегудиил [евр. — хвала Божия, славитель Божий], архангел (6-й из 7, имена которых известны из Свящ. Писания или сохр. в Свящ. Предании; ср.: Тов 12. 15) (пам. 8 нояб.), ревностный защитник славы Божией, заступник всех подвизающихся на пути Христовом. Его имя в Свящ. Писании не встречается, сохраняется в Свящ. Предании. Согласно Преданию, Бог послал И. предшествовать Израилю, исповедающему единого истинного Бога, при покорении земли языческих народов. «И двинулся Ангел Божий, шедший пред станом [сынов] Израилевых…» (Исх 14. 19). Обещая израильскому народу помощь и защиту, Господь говорит: «Вот, Я посылаю пред тобою Ангела [Моего] хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил [тебе]; блюди себя пред лицом Его и слушай гласа Его; не упорствуй против Него, потому что Он не простит греха вашего, ибо имя Мое в Нем» (Исх 23. 20-21).

Святой Архангел Иегудиил. Прорись. Источник: www.mgarsky-monastery.org

Архангел Иегудиил. Прорись.

И. изображается держащим в правой руке золотой венец как награду от Бога св. людям за полезные и благочестивые труды, а в левой руке — бич из 3 черных веревок с 3 концами как наказание грешным за леность к благочестивым трудам (Фартусов В. Д. Руководство к писанию икон. М., 1910. С. 227). «Всякий из нас, от мала до велика, обязан жить и трудиться для славы Божией…- писал архиеп. Херсонский Иннокентий. — Чем больше подвиг, тем выше и светлее награда. В деснице Архангела не напрасно венец: это награда для всякого христианина, трудящегося во славу Божию» (Иннокентий (Борисов), архиеп. Седмь Архангелов Божиих. М., 1996. С. 13).

См. также статьи Ангелология, Архангел.

Полная версия статьи

Источники иллюстраций: Православная Энциклопедия, Мгарскій колоколъ

8/21 ноября — Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, Архангелов: Гавриила, Рафаила, Уриила, Селафиила, Иегудиила, Варахиила и ИеремиилаПрирода и назначение ангельского мираМолитвенное богословие о Церкви. Ангелы — ЦерковьМир духовный или ангельский Как изобразить непостижимое?

Догматическое учение об ангелах в Православии

Священник Олег Давыденков

Мир духовный или ангельский

Из книги «Догматическое богословие»

3.1. Мир духовный или ангельский

Каждый православный христианин должен обладать догматически верным учением об ангелах, потому что это та область религиозного знания, где имеет место много ложных, не имеющих ничего общего с церковным учением мнений. Интерес к ангельскому миру в настоящее время достаточно велик, в различных странах имеются специальные общества по изучению ангелов, издается литература, регулярно выходят журналы, в которых печатаются подробности из жизни ангелов. При этом святоотеческие тексты стоят вперемешку с «откровениями» мистиков и теософов прошлого и настоящего.

Догматическое учение об ангелах в Православии носит по большей части отрицательный характер. Достоверно об ангелах мы знаем очень мало, и изучение темы «Ангелы» в курсе Догматического богословия имеет своей целью не столько сообщить положительное знание об ангелах, сколько рассеять ложные мнения относительно этого предмета.

3.1.1. Ангелы в Свящ. Писании

Само слово «ангел» (angelos) в переводе с греческого буквально означает «вестник» и указывает не на природу, как таковую, а на исполняемое служение. В Свящ. Писании словом «ангел» называются пророки, например, пророк Моисей (Чис. 20, 16). Пророк Малахия, пророчествуя о Господе Иисусе Христе, называет его Ангелом Завета (Мал. 3, 1).

В Свящ. Писании ангелами в собственном смысле называются бестелесные духи: в Быт. 3 говорится о Херувиме с огненным мечем, поставленном у врат рая, в Быт. 28 — о видении лестницы патриархом Иаковом и др. Пророк Исайя имел видение Серафимов в храме (Ис. 6), в псалмах неоднократно говорится об ангелах, например: «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе» (Пс. 90, 11).

В Новом Завете бытие этих существ также несомненно: Ангел Гавриил возвестил Деве Марии благую весть, во время искушений в пустыне Господь был с ангелами, Воскресение, Вознесение и другие события из жизни Спасителя отмечены присутствием ангельских сил. В истории ранней Церкви мы также видим действия ангелов. Так, ангел вывел апостола Петра из темницы. Об ангелах, как исполнителях воли Божией, многократно говорится в книге Откровения.

3.1.2. Возражения против бытия ангелов

В христианском мире бытие ангелов отрицается только крайними протестантами, остальные христианские конфессии признают бытие ангелов. Отрицать то, что сказано об ангелах в Свящ. Писании, невозможно, поэтому противникам веры в ангелов приходится интерпретировать библейские тексты. Основных аргументов против веры в ангелов три:

Иногда утверждается, что ангелы представляют собой олицетворение природных стихий. На определенном, достаточно низком уровне религиозного сознания возникает вера в ангелов и их почитание. Однако в это трудно поверить, поскольку в Свящ. Писании ангелы имеют ярко выраженные личностные особенности, и серьезно утверждать, что древние иудеи под ангелами понимали олицетворение природных стихий, невозможно.

Второе возражение сводится к тому, что в Библии нашли выражение народные представления, согласно которым духовный мир устроен по образцу двора восточного монарха. С этим тоже трудно согласиться, потому что если бы это были народные представления, то они, несомненно, изобиловали бы различными неправдоподобными, фантастическими деталями, как это имеет место в мифологии различных народов.

В Свящ. Писании об ангелах говорится очень осторожно и, фактически, об ангелах мы знаем лишь постольку, поскольку, их деятельность проявляется по отношению к человеку. Нигде в Свящ. Писании не говорится о мире ангельском в самом себе, ни о каких подробностях из жизни ангелов, не имеющих отношения к человеку, мы не знаем. Такая осторожность в подходе к изображению ангельского мира не дает никакого основания полагать, что здесь нашли место какие-то народные представления, которые всегда отличались буйной фантазией.

Третье возражение состоит в том, что вера в ангелов была заимствована иудеями из персидской религии зороастризма во время вавилонского пленения. В действительности это не так, ведь пленение было в VI-м столетии, а Пятикнижие Моисея и большая часть книг пророческих, как это неоспоримо доказано современной наукой, были написаны до вавилонского плена, и вера в ангелов там уже несомненно присутствует. Утверждать, что все тексты, где говорится об ангелах, являются позднейшими интерполяциями, просто несерьезно.

Кроме того, имеются и другие существенные различия между учением об ангелах в Свящ. Писании и учением об ангелах в зороастризме. Во-первых, для зороастризма в учении об ангелах характерен дуализм: добрые ангелы сотворены добрым богом Ормуздом, злые ангелы происходят от злого бога Аримана. По учению Свящ. Писания все ангелы являются по природе добрыми, все они сотворены единым благим Богом, наличие среди них ангелов злых, обусловлено падением последних. Во-вторых, в зороастризме ангелы являются существами двуполыми, которые даже вступают в брачные отношения. В Свящ. Писании ангелы предстают как бесполые. Наконец, у иудеев не было культа ангелов, не было практики поклонения ангелам, что имело место в зороастризме. Для христиан главным основанием уверенности в реальном существовании ангелов является то, что о бытии ангелов говорил Сам Господь Иисус Христос.

3.1.3. Сотворение ангелов Богом

В Свящ. Писании только один раз прямо говорится о сотворении ангелов: «Ты, Господи, един, Ты создал небо, небеса небес и все воинство их» (Неем. 9, 6). Под воинством здесь следует понимать ангелов. Косвенно об этом говорится в Кол. 1, 16: «Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано». Престолы, господства, начальства и власти — это названия ангельских чинов.

3.1.4. Время сотворения ангелов

Точных указаний относительно времени сотворения ангелов Свящ. Писание не дает. В святоотеческих текстах мы встречаем, по крайней мере, три мнения относительно происхождения ангелов.

Согласно первому, ангелы сотворены прежде вещественного мира. Это мнение наиболее широко распространено и вошло в Катихизисы. Его разделяли свщмч. Ириней Лионский, Евсевий Кесарийский, свтт. Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Епифаний Кипрский. Св. Иоанн Дамаскин говорит («Точное изложение…», кн. 2, гл. III): «Надлежало сотворить прежде всего умную сущность, потом чувственную, и после того из той и другой сущности — человека».

Другие отцы, такие как Феодорит Киррский и Геннадий Массальский считали, что ангелы сотворены одновременно с сотворением видимого мира. Свою позицию блж. Феодорит аргументирует следующим образом: «Ангелы имеют ограниченную сущность и посему имеют они нужду в месте, потому одно Божество, как неограниченное не заключается в месте. Но если ангелы ограниченны местом, то как им существовать прежде неба и земли? Ибо пока нет содержащего, может ли быть содержимое?»

Ангелы, как сотворенные сущности, для своего существования нуждаются в месте, а место предполагает наличие пространства как формы существования тварного бытия. Следовательно, прежде чем сотворен мир с пространством и временем, не могли появиться и ангелы. Некоторые отцы, в частности, блж. Августин считали, что ангелы сотворены в первый день вместе со светом, и именно поэтому ангелов называют вторыми светами.

Существует мнение, основанное на прогрессистских представлениях: поскольку мир развивается эволюционным путем, от простого к сложному, а ангел более совершенен, чем человек, следовательно, ангелы должны были появиться после человека. Это неверно, поскольку в Иов. 38, 4-7 говорится, что Бог основывал землю при общем ликовании небес, когда все сыны Божии восклицали от радости. Сыны Божии в данном случае — ангелы, а основание земли относится к четвертому дню творения. Значит, ангелы к этому времени уже существовали.

Вопрос о времени сотворения ангелов принадлежит к области богословских мнений. Однозначно можно утверждать только то, что ангелы сотворены не позднее 4-го дня, а следовательно, не могли быть сотворены вместе с человеком или позже него.

3.1.5. Природа ангелов

В Свящ. Писании ангелы предстают, как разумно-свободные существа. Св. Иоанн Дамаскин («Точное изложение…» кн. 2, гл. 3) дает следующее определение ангела: «Ангел есть природа разумная, одаренная умом и свободной волей».

Природа ангельского мира для нас непостижима. Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Один только Творец знает вид и определение ангельской сущности».

Нам даже неизвестно: единосущны ли ангелы между собой или нет? По этому вопросу существуют разные мнения. Например, В. Н. Лосский («Догматическое богословие») пишет, что каждый ангел — это отдельная природа, отдельный умопостигаемый мир. Однако можно задать вопрос: «Откуда он это знает?», ведь в Свящ. Писании об этом не сказано ни единого слова. Поэтому мы не знаем, являются ли все ангелы единосущными друг другу, как люди; или ангелы составляют несколько различных родов и внутри рода они единосущны, а между родами — нет; или каждый ангел обладает особой сущностью?

3.1.6. Свойства ангельской природы

3.1.6.1. Духовность и бестелесность

В Евр. 1, 6—7 ангелы прямо называются «духами». В Свящ. Писании ангелы предстают как существа, имеющие духовную природу. В Кол. 1, 16 ангелы называются невидимыми, поскольку им не свойственна грубая телесность. Господь по Воскресении говорит: «Дух плоти и костей не имеет» (Лк. 24, 39). Однако, несмотря на то, что мы называем ангелов духовными и бестелесными, в Свящ. Писании они всегда предстают в каких-либо чувственных образах, чаще всего в образах человеческих. По толкованию святых отцов чувственные образы, в которых являются ангелы, — это их временное состояние, а не выражение их существа. Блж. Феодорит объясняет: «Знаем, что природа ангелов бестелесна, а принимают они образ в пользу видящих». То же говорит и Св. Иоанн Дамаскин (Точное изложение…, кн. 2, гл. III): «Ангелы, являясь по воле Божией достойным людям, являются не такими, каковы они сами по себе, но преобразуясь сообразно тому, как смотрящие могут видеть их».

Говоря о бесплотности ангелов, нужно иметь в виду, что по учению свв. отцов бесплотность относительна. Тертуллиан, свт. Василий Великий и многие другие свв. отцы считали, что всему тварному свойственна некоторая вещественность. Св. Иоанн Дамаскин разъясняет: «Бестелесным же и невещественным называется ангел по сравнению с нами, ибо все, в сравнении с Богом Единым, несравненным, оказывается грубым и вещественным. Одно только Божество всецело невещественно и бестелесно. Посему же ангелы также имеют вид и ограниченность, свойственную своей природе. Одно Божеское Существо неописанно, совершенно безвидно, необразно и неограниченно».

В середине прошлого века в Русской Церкви имел место богословский спор между двумя ныне прославленными святителями Игнатием (Брянчаниновым) и Феофаном Затворником о телесности ангельской природы. Свт. Феофан отстаивал точку зрения полной бестелесности ангелов. Свт. Игнатий защищал мнение об относительной телесности ангелов. Этот вопрос в Православии не догматизирован, и никому не запрещено держаться любого из этих мнений. Впрочем, в постановлениях VII Вселенского Собора о церковном искусстве отмечается, что ангелы все же обладают некоторой телесностью: «Что же касается разумных сил, то они не всецело изъяты от телесности, и не безусловно невидимы, будучи одарены тонкими воздухообразными или огненными телами». При этом отцы Собора ссылались на Евр. 1, 7: «Ты творишь Ангелами Своими духов и служителями Своими пламенеющий огонь». Был поставлен вопрос о возможности изображать ангелов на иконах. С другой стороны, признать ангелов совершенно бестелесными, значит отказаться от попыток их изображать. Чтобы обосновать возможность их изображения, отцы Собора указывают на тонкую огненную, воздухообразную или эфирную телесность ангелов.

3.1.6.2. Отношение ангелов к пространству и времени

Утверждать бытие вне времени и пространства возможно только по отношению к Богу. Что касается ангелов, то они как существа тварные и, следовательно, ограниченные, в определенной степени зависят от этих категорий тварного бытия. С одной стороны, из Свящ. Писания видно, что по отношению к свойствам пространства и времени ангелы обладают несравненно большей свободой, чем люди. В частности, они могут перемещаться с огромной скоростью, при этом они не удерживаются, как говорит св. Иоанн Дамаскин, «ни стенами, ни дверями, ни законами, ни печатями и пребывают в местах, постигаемых только умом» (кн. 2, гл. 3). Место пребывания ангелов в Свящ. Писании называется различно, например, «небо небес» (3 Цар. 8, 27), или «третье небо» (2 Кор. 12, 2). Что это такое, Свящ. Писание не конкретизирует.

По природе ангелы не имеют вида, подобно телам, и поэтому не имеют троякого измерения. С другой стороны, они невездесущи, духовно присутствуя там, где им поведено, они не могут одновременно действовать и здесь, и там. Когда они находятся на небе, их нет на земле, когда Богом посылаются на землю, они не остаются на небе, т. е. в определенной степени они все же ограничены в пространстве, поскольку не обладают свойством вездеприсутствия.

Вечность ангельского мира не тождественна вечности Божественной, поскольку ангельский мир, несомненно, имеет начало. Кроме того, ангельский мир в той или иной степени подвержен изменению, так, мы знаем, что часть ангелов пала. У свв. отцов встречаются высказывания о том, что ангелы способны непрестанно возрастать в стяжании вечных благ, что также предполагает некоторую соотнесенность со временем.

3.1.6.3. Бессмертие

Свойством ангельской природы является бессмертие (Лк. 20, 36). Но как бессмертны ангелы: по природе или по благодати? По этому вопросу существует два святоотеческих мнения. Первое высказывает св. Иоанн Дамаскин. Он считает, что ангелы бессмертны не по природе, а по благодати, ибо все, что имеет начало, имеет и конец, и ангелы, будучи сотворены, рано или поздно должны прекратить свое существование, и не прекращается оно только по благодати Божией.

Свт. Григорий Палама, напротив, считал, что ангелы бессмертны по природе, ибо если отрицать бессмертие ангелов по природе, тогда невозможно объяснить вечные муки. В состоянии полной отверженности падшие ангелы уже не будут причастны Божественной благодати, но, тем не менее, они не прекратят свое существование. Следовательно, они бессмертны не по благодати, а по своей собственной природе. Ни то, ни другое мнение не имеет характера догмата.

3.1.7. Совершенство ангельской природы

Ангелы — существа, наделенные разумом, свободной волей и чувствами, например, они радуются о кающемся грешнике (Лк. 15, 10). Но ангелы не имеют органов внешних чувств. Св. Иоанн Дамаскин («Точное изложение…», кн. 2, гл. III) говорит: «Имеют ведение чувств, но воспринимают не чувственной и природной силой, а познают это боговидной силой, т. е. по благодати». Иными словами, ангелам присуща способность непосредственного познания вещей, без посредства внешних органов чувств.

Совершенство ангельской природы выражается в особой близости ангелов к Богу. Для них свойственно высочайшее ведение. Господь говорит: «Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (Лк. 18, 10). В 2 Пет. 2, 11 говорится о могуществе ангелов, которые превосходят людей крепостью и силой. Совершенство ангельской природы выражается также и в святости, Господь прямо называет ангелов святыми (Мф. 25, 31). Но в то же время совершенство ангельской природы ограниченно. Так в Иов. 4, 18 сказано, что Бог «и в Ангелах Своих усматривает недостатки». Разум ангелов также ограничен, они не знают существа Божия, потому что только Сам Бог знает Свое существо (1 Кор. 2, 11).

Они не знают будущего, если Сам Бог этого им не откроет, например, им неизвестен день и час Второго пришествия (Мк. 13, 32). Ангелы не постигают во всей полноте и тайны Искупления, желая лишь приникнуть к этой тайне (1 Пет. 1, 12).

По учению свв. отцов, могущество ангелов ограничено природой. Хотя в Свящ. Писании об этом не говорится, существует единое святоотеческое мнение, что ангелы не могут творить чудес своей собственной силой. Они творят чудеса только по благодати, которую имеют от Бога.

Небезынтересен вопрос о сравнительном совершенстве ангелов и человека. Существует распространенное мнение, согласно которому ангелы, в отличие от людей, не сотворены по образу и подобию Божию, что ни в Свящ. Писании, ни у свв. отцов не говорится, что ангелы созданы по образу и подобию. В действительности, у свв. отцов об этом говорится, например, у св. Иоанна Дамаскина (2 кн., 2 гл.): «Творец ангелов, приведший их из не-сущих в бытие создал их по образу Своему».

Как соотносится совершенство ангелов с совершенством человеческим? Согласно традиционному мнению, которое вошло в Катехизисы и пособия по догматике (см., например, «Догматическое богословие» прот. М. Помазанского), ангелы более совершенные существа, нежели человеки. При этом, обычно ссылаются на Евр. 2, 7: «Не много Ты унизил его пред Ангелами». В то же время у свв. отцов можно найти немало высказываний противоположного характера. Например, прп. Макарий Египетский («Духовные беседы») говорит: «Человек драгоценнее всех тварей, даже осмелюсь сказать, не только видимых, но и невидимых».

Подобное мнение можно встретить у многих святых отцов. В лице своих лучших представителей человеческий род превосходит ангелов. Несомненно, Господь Иисус Христос как истинный Человек, по человечеству Своему выше ангелов. Божия Матерь почитается Церковью как «честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим», т. е. несравненно выше всех ангельских чинов.

Некоторые из свв. отцов обосновывали превосходство человека перед ангелами фактом Боговоплощения. Вследствие Воплощения, через таинство Евхаристии, человек может войти в более тесное, нежели ангелы, единение с Богом. Об этом говорит прп. Ефрем Сирии: «Выше ангелов поставил тебя Бог, когда в лице Своем приходил на землю, быть за тебя Ходатаем и твоим Искупителем». Действительно, в Евр. 2, 16 сказано: «Не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово». Некоторые из свв. отцов видели преимущество человека пред ангелами в том, что в отличие от ангелов, существ по природе простых, человек обладает сложной природой. Он сопрягает в себе два мира: чувственный и сверхчувственный, поэтому именно от человека, от его свободной воли зависят конечные судьбы мира. Именно телесностью обусловлены творческие способности человека. Свт. Григорий Палама пишет: «Потому что соединенный с телом дух обладает живительной силой, которой он одушевляет свое тело и управляет им. Это та способность, которой нет у ангелов, духов бестелесных». Иными словами, ангел как чистый дух не имеет творческой силы, т. к. не соединен с материальным телом». В Евр. 1, 14 говорится, что ангелы находятся в некотором подчиненном положении по отношению к людям: «Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение?» Т. е. цель ангелов — служение человеку. Эти слова ап. Павла могут быть истолкованы в том смысле, что ангел не есть самостоятельный субъект действия, а служебное орудие по отношению к человеку. В действительности мы не знаем, является ли ангел только исполнителем Божественной воли или же он сам может ставить перед собой цели, формулировать задачи и действовать для их осуществления. Что касается стиха «Не много Ты унизил его пред Ангелами» (Евр. 2, 7), то его смысл, как считает арх. Кассиан (Безобразов), не совсем правильно передан в синодальном переводе. Правильнее было бы «не много» перевести как «на немного..»., то есть не на долго «не на долгое время Ты унизил его пред Ангелами». Иными словами, человек совершеннее ангелов, но на некоторое время умален.

Синтезировать эти два мнения пытался свт. Григорий Палама. С его точки зрения, по подобию, т. е. актуально, в том состоянии, в котором человек находится сейчас, он значительно ниже ангелов. Но в то же время, по мнению свт. Григория, по образу человек более, нежели ангелы, он может достичь большего совершенства. При этом свт. Григорий считал, что могут существовать существа с различными степенями богообразности, и человек создан по образу Божию, и ангел создан по образу Божию, но степень богообразности человека больше, чем у ангелов.

Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что точного догматического решения вопрос о сравнительном совершенстве ангелов и человеков иметь не может по причинам следующего характера. Во-первых, Свящ. Писание не дает на этот вопрос однозначного ответа, и, во-вторых, нам слишком мало известно об ангельской природе, поэтому этот вопрос относится к области богословских мнений.

3.1.8. Число ангелов

Вопрос о числе ангелов распадается на два подвопроса: конечно или бесконечно число ангелов? и является ли оно постоянным или каким-то образом изменяется?

В Свящ. Писании приводятся числа, которыми исчисляются ангелы. Так, пророк Даниил (Дан. 7, 10) говорит о тысячах тысяч, т. е. о миллионах, и о тьмах тем, т. е. миллиардах ангелов. Господь Иисус Христос говорил о двенадцати легионах ангелов. Об этом говорили и некоторые из свв. отцов, в частности свт. Кирилл Иерусалимский («Огласительные беседы»): «Велико число сие, но и оно еще мало, потому что еще больше ангелов, а они — девяносто девять овец, а человечество — одна, сотая, овца».

Комментируя числа, которые приводит пророк Даниил, свт. Кирилл говорит, что это не значит, что именно таково число ангелов, а потому, что большего числа пророк не мог изречь. Широко распространено мнение, что число ангелов бесконечно, хотя в Свящ. Писании нигде не утверждается, что число ангелов неограниченно. В Свящ. Писании называются большие, но все-таки конечные числа. Поэтому однозначно утверждать; что число ангелов бесконечно, невозможно.

Постоянно это число или нет? Можно утверждать, что число ангелов не уменьшается. Поскольку ангелы бессмертны, их число не может уменьшиться. Но может ли оно увеличиваться? На этот счет имеются различные мнения. Блж. Феодорит считал, что число ангелов не может увеличиваться и аргументировал это так: «Не подлежащее тлению естество не требует размножения». То же самое говорил и св. Иоанн Дамаскин: «они не имеют нужды в браке, т. к. они не суть смертны». Однако эта аргументация не слишком убедительная, ведь Адам и Ева до грехопадения тоже были нетленны и бессмертны, однако, им было дано повеление плодиться и размножаться. Некоторые из свв. отцов, в частности, свт. Григорий Нисский говорили о некоем таинственном размножении ангелов и полагали, что число ангелов возрастает. В действительности мы не знаем, постоянно число ангелов или оно возрастает? Единственно, что мы можем утверждать, — оно не уменьшается.

3.1.9. Небесная иерархия

Слово «иерархия» (ierarchia) в современном языке употребляется не в собственном смысле. Иерархией называется всякое соподчинение, например, государственная структура может называться иерархией. В непосредственном смысле греческое слово иерархия» означает «священноначалие», и его можно употреблять, говоря о церковной иерархии, небесной иерархии, но никак не по отношению к светским организациям.

Из Свящ. Писания следует, что ангельский мир имеет некоторую иерархическую структуру, что существуют различные чины ангелов. Так, мы знаем, что некоторые ангелы называются просто ангелами, а другие — старшими ангелами, «архангелами». Уже отсюда виден некоторый иерархический принцип устройства ангельского мира. Видение ангельской лестницы патриархом Иаковом также истолковывается в том смысле, что ангельский мир имеет иерархическое устроение.

В Сявщ. Писании упоминается девять ангельских чинов, которые были известны уже в древней Церкви. О девяти ангельских чинах говорят свт. Кирилл Иерусалимский («Огласительные беседы»), свт. Иоанн Златоуст («Беседы на Бытие»), все ангельские чины перечисляются в VIII-й книге «Апостольских постановлений». Та классификация ангельских сил, которая является традиционной, впервые встречается на рубеже V-VI веков в произведениях неизвестного автора, произведения которого дошли до нас под именем Дионисия Ареопагита. Прот. Иоанн Мейендорф пишет: «Несомненно, некоторая тенденция к классификации ангелов существовала, но Дионисий сообщил ей систематическую форму и метафизическое обоснование». Псевдо-Дионисий, будучи платоником по философским взглядам, удачно применял философские принципы неоплатонизма в христианском богословии, особенно в учении о Пресвятой Троице и в учении о богопознании. Однако он излишне увлекался неоплатонистскими идеями космических посредников и по аналогии с ними «построил» христианскую небесную иерархию. Согласно Дионисию, девять ангельских чинов разделяются на три триады. Высшая иерархия — «епархия», входящие в нее ангельские чины — это серафимы («пламенеющие»), херувимы («колесницы») и престолы. Средняя иерархия — метархия, в которую входят господства, силы и власти. И низшая иерархия, не имеющая особого названия, в нее входят начала, архангелы и ангелы.

Епархия: Серафимы, Херувимы, Престолы

Метархия: Господства, Силы, Власти

Начала, Архангелы, Ангелы.

Отметим, где о различных ангельских чинах говорится в Свящ. Писании: серафимы (Ис. 6, 2), херувимы упоминаются в Быт. 3, 24, Исх. 25, 18-22, неоднократно упоминаются херувимы в псалмах (Пс. 47, 79, 98), а также в Ис. 36, 16, Иез. 1, 10, Откр. 4, 6-8 и т. д. Силы упоминаются в Еф. 1, 22, Рим. 8, 38. Престолы, начала, господства и власти упоминаются трижды у ап. Павла (Кол. 1, 16; Еф. 1, 21 и 3, 10). Архангелы упоминаются и 1 Фес. 4, 16 и Иуд. 9. Просто об ангелах говорится в Рим. 8, 38, 1 Пет. 3, 22. Неизвестно, исчерпываются ли все ангельские чины теми девятью чинами, которые упомянуты в Свящ. Писании, или существуют и другие ангельские лики, которые откроются в будущем веке. Сам Дионисий не претендовал на то, чтобы охватить своей системой все существующие ангельские лики. Он писал: «Сколько чинов неизвестных существ, какие они и каким образом совершается у них тайна священноначалия, в точности знает один Бог, виновник их иерархии, знают и они сами, а нам можно сказать только сколько Бог открыл нам через них же самих, знающих себя». Свт. Иоанн Златоуст высказывал уверенность в том, что те девять ангельских чинов, о которых говорит Свящ. Писание, не исчерпывают собой все чины ангельского мира. Тем не менее, схема Дионисия была принята Преданием Церкви, но учение Дионисия об ангельской иерархии всегда принималось с определенными оговорками, это учение находится под сильным влиянием неоплатонистской философии, для которой свойствен строго иерархический взгляд на мир, и поэтому оно не способно удовлетворительно объяснить некоторые факты Откровения. Прот. Иоанн Мейендорф замечает: «Ветхозаветная ангелология сложна и никак не укладывается в иерархию Дионисия». С точки зрения Дионисия, все три иерархии находятся в жестком соподчинении, и низшие по иерархии ангелы могут общаться с Богом, получать от него просвещение только посредством вышестоящих. Соответственно, и человек может непосредственно общаться только с низшими ангелами, а с высшими ангелами через посредство низших. Некоторые факты Свящ. Писания этому противоречат, в частности, книга пророка Исайи, 6 гл. К пророку был непосредственно послан Серафим, который возвестил ему волю Божию. По идее, Серафим, посланный к пророку Исайе, должен бы был действовать по определенной инстанции: передать повеление Херувиму, тот — Престолу и т. д., пока дело не дошло бы до простого ангела. Дионисий, пытаясь выйти из этого затруднения, объясняет, что в действительности там был Серафим, но Исайе только казалось, что Серафим непосредственно с ним общается, но на самом деле это был кто-то из представителей низшей иерархии, через которого действовал Серафим.

С точки зрения христианского учения, если еще и можно допустить некоторые космические иерархии в качестве посредников между Богом и человеком до Воплощения, то после Воплощения соединение человека с Богом происходит непосредственно во Христе, минуя все посредствующие инстанции.

3.1.10. Архангелы

Наименование «архангелы» употребляется в Предании Церкви двояким образом. С одной стороны, архангелами называют один из ликов низшей иерархии, а с другой, архангелами называют особых, высших ангелов, которые вообще не входят в Дионисиеву иерархию. Это особые духи, наиболее приближенные к Богу, которых называют Архистратигами небесных воинств. Согласно Преданию, таких архангелов восемь. В канонических книгах Свящ. Писания упоминаются только два архангела. Архангел Михаил (евр. «кто как Бог») упоминается в Дан. 10, 13, и Иуд. 9. В церковном Предании архангел Михаил называется Архистратигом небесных воинств в собственном смысле слова. Архангел Гавриил (евр. «муж Божий» или «сила Божия»), упоминается в Дан. 8, 16 и Лк. 1, 19. В церковном Предании архангел Гавриил почитается, как вестник Божественных тайн. Четыре архангела упоминаются в книгах неканонических. Архангел Рафаил (евр. «помощь Божия» или «исцеление Божие») упомянут в Тов. 3, 16 и почитается как исцелитель недугов. Архангел Уриил (евр. «огонь, или свет Божий») упоминается в 3 Езд. 4, 1, почитается как проводник Божественной любви, как пробуждающий в людях ответную любовь к Богу и просвещающий светом богопознания. Архангел Селафиил (евр. «молитва к Богу») упоминается в 3 Езд. 4, 1; 5, 20, почитается как научающий молитве. Архангел Иеремиил (евр. «высота Божия») упомянут в 3 Езд. 4, 36.

Есть еще два архангела, которые не упоминаются в Свящ. Писании, но почитаются наравне с вышеперечисленными архангелами. Архангел Иегудиил (евр. «хвала Божия» или «славящий Бога») чтится как помощник в трудах, особенно в молитвенных, и в аскетических подвигах. Архангел Варахиил (евр. «благословение Божие») почитается как служитель Божественного благословения.

Существенное значение имеет вопрос о молитвенном почитании ангелов. Практически во всех протестантских деноминациях нет молитвенного почитания ангелов. Запрет основывается на словах ап. Павла: «Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов» (Кол. 2, 18). Этот запрет связан с неразличением протестантизмом двух существенных понятий: «служение» и «почитание». В греческом и латинском языках существуют специальные термины: одни обозначают всецелое служение, которое подобает одному Богу, другие — служебное поклонение, воздаяние чести, которая может воздаваться всему, что достойно уважения и почитания. В греческом языке слово latreia обозначает всецелое служение Богу, а proskynesis — поклонение, которое воздается, например, святым, иконам, уважаемым людям. Соответствующие термины есть и в латинском языке — adoratio и veneratio. В Кол. 2, 18 ап. Павел употребляет слово «threskeia», в современном греческом языке оно означает «религию» в самом широком смысле слова, которое по смыслу ближе к всецелому служению, подобающее только Богу. Когда мы говорим о почитании ангелов, мы имеем в виду не служение ангелам, как Богу, а почитание ангелов в том же смысле, в каком говорим о почитании святых, икон и священных предметов. Лаодикийский собор (IV век) 35-м своим правилом осудил как ересь поклонение ангелам как творцам и правителям мира, но утвердил почитание ангелов, как служителей Пресвятой Троицы, т. е. близких к Богу и для нас благодетельных. Если мы рассмотрим продолжение мысли апостола, то увидим, что в Кол. 2, 19 осуждаются те, кто увлекается служением ангелам «не держась главы», от которой слагается все тело, т. е. Самого Иисуса Христа. Очевидно, что ап. Павел в данном случае не осуждает почитания ангелов вообще, а такое их почитание, которое разрушает непосредственную связь верующих со Христом. Скорее всего, здесь имеются в виду различные гностические учения, проникавшие в христианство, в которых космические иерархии ангелов рассматривались как посредники между Богом и человеком, без помощи которых невозможно вступить в общение с Богом. Основная мысль Послания к Колоссянам состоит в утверждении той истины, что человек соединяется с Богом непосредственно во Христе, и никакие посредники, в том числе ангелы, ему для этого не нужны.

3.1.11. Промысл Божий о мире духовном

Промысл Божий о мире духовном имеет двоякий характер. Это обусловлено тем, что духовный мир по своим нравственным характеристикам неоднороден, наряду с добрыми ангелами существуют и ангелы падшие, демоны или бесы. И промышление Божие о двух категориях бесплотных духов, естественно, различно.

3.1.11.1. Промысл Божий о добрых ангелах

Промысл Божий об ангелах добрых выражается в сохранении их бытия и в направлении и содействии в достижении целей их бытия, т. е. достижении совершенства и блаженства. Этой цели ангелы достигают двумя способами. Различают прямой путь, путь непосредственного служения Богу, и косвенный путь, т. е. через служение людям и миру в качестве орудий Промысла Божия о вселенной и о человеческом роде.

а) Прямой путь служения ангелов Богу

Примеры непосредственного служения ангелов Богу из Свящ. Писания: видение пророком Исайей серафимов, непрестанно воспевающих песнь Богу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф» (Ис. 6, 2—3), аналогичные образы мы встречаем в книге Откровения (4 и 7 главы), где говорится о животных, имеющих по шесть крыл и исполненных очей, которые служат пред престолом Божиим. «Ангелы созерцают Бога и это служит им пищей», — говорит св. Иоанн Дамаскин (2 кн., 3 гл. «Точное изложение»). Через это созерцание они «почерпают по мере своих сил, нужный для своего озарения свет и необходимую для укрепления в добре благодать. И таким образом возрастают в познании истины, утверждаются в добре и достигают своего назначения».

б) Косвенный путь служения ангелов Богу

Примеры служения ангелов Богу в качестве орудий Промысла: разрушение Содома и Гоморры (Быт. 19, 1-13), Ин. 5, 4 — Ангел, сходивший в купальню Вифезда и возмущавший воду. Ангелы исполняют волю Вседержителя о стихиях мира, это наиболее явно видно из Откр. 7, 2; 14, 18; 16, 5. Особенно ангелы содействуют делу нашего спасения. Закон на Синае был вручен Моисею при служении ангелов (Втор. 33, 2; Деян. 7, 53). Ангелы принимали участие в деле нашего Искупления и в деле сохранения и распространения Церкви на земле. Все важнейшие события нашего Искупления совершались с участием ангелов. Благовещение, Рождество, бегство в Египет и возвращение из Египта, моление Спасителя о чаше, Воскресение Христово, Его Вознесение — все эти события сопровождались явлением ангелов. В жизни ранней Церкви также участвовали ангелы. Так, ангел вывел ап. Петра из темницы.

в) Ангелы-хранители народов и обществ и ангелы-хранители частных лиц

Об ангелах-хранителях народов и обществ в Свящ. Писании говорится очень немного. Все догматическое учение об ангелах-хранителях народов и обществ основано на 10 главе книги пророка Даниила. Здесь говорится об ангелах — князьях иудейского, эллинского и персидского народов. Ангелы-хранители народов и обществ предстательствуют пред Богом и неведомыми нам средствами направляют эти народы или общества к назначенной Промыслом цели. Они особенно заботятся о просвещении светом истинного богопознания и о благочестии. Помимо 10-й гл. книги Даниила можно сослаться на 1 гл. Откровения, где говорится об ангелах церквей, однако это место Свящ. Писания не имеет однозначного истолкования в православном Предании, поэтому нельзя однозначно утверждать, кто подразумеваются под ангелами церквей. Логично считать, что раз народы и общества имеют своих ангелов-хранителей, то и церкви должны иметь своих ангелов-хранителей. Но, возможно, под ангелами здесь подразумеваются предстоятели церквей, которые тоже могли называться ангелами.

В Свящ. Писании об ангелах-хранителях частных лиц упоминается в Мф. 18, 10. Господь, говоря об опасности соблазнить одного из малых сих, далее добавляет, что «Ангелы их всегда видят лице Отца Моего Небесного». После того, как ап. Петр чудесным образом освободился из темницы, он пришел в дом Иоанна Марка, где было собрание Иерусалимской общины, и постучал в дверь. Вышла служанка и, услышав голос Петра, не открыв дверь, доложила собравшимся, что Петр стоит у дверей. Ей не поверили и сказали, что это Ангел его (Д

Архимандрит Алипий, архимандрит Исаия. Об Ангелах

Архимандрит Алипий (Кастальский-Бороздин), архимандрит Исаия (Белов)

Из книги «Догматическое богословие»

Ангелы в Священном Писании. Происхождение Ангелов. Природа Ангелов. Число Ангелов. Ангельская иерархия. Архангелы. Промысл Божий о добрых ангелах. Промысл Божий по отношению к злым духам

Ангелы в Священном Писании

Слово αγγελος (греч.) означает «вестник», «посланник», что указывает не на природу Ангелов, а на исполняемое ими служение. Словом «ангел», в значении «вестник», в Священном Писании именуются не только бесплотные духи, но и другие посланники Божии. Например, ангелом именуется пророк Моисей (Числ. 20:16) и другие пророки (Ис. 33:7; Агг. 1:13); Предтеча Христов, как и Сам Христос, назван «Ангелом Завета» (Мал. 3:1). В Новом Завете «ангелами», кроме Предтечи (Мф. 11:10), в греческом тексте именуются его ученики (Лк. 7:24), Апостолы (Лк. 9:52), предстоятели Церквей (Откр. 1:20; 2:1), а в Ветхом Завете – даже различные стихии, когда они являются исполнителями воли Божией (Пс. 77:49).

Отсюда, конечно, не следует, что Писание ничего определенного не говорит о бытии бесплотных духов – Ангелов в собственном смысле слова. В Библии их существование никогда не ставилось под сомнение. Свидетельства о них весьма многочисленны в обоих Заветах.

Так, по изгнании из рая впадших в грех людей, Херувим с пламенным мечом был поставлен охранять двери рая (Быт. 3). Авраам, посылая своего слугу к Нахору, обнадеживал его, говоря, что Господь пошлет с ним Ангела Своего и благоустроит путь его (Быт. 24:7). Иаков видел Ангелов и во сне (в видении таинственной лестницы, на пути в Месопотамию. — Быт. 28) и наяву (на пути домой, к Исаву, когда он увидел «ополчение» Ангелов Божиих. — Быт. 32:1-2). В Псалтири много раз говорится об Ангелах (например, хвалите Его, все Ангелы Его — Пс. 148:2; Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих — Пс. 90:11). О них сказано в книге Иова и у пророков. Пророк Исаия видел Серафимов, окружающих престол Божий (Ис. 6); пророк Иезекииль видел Херувимов в видении Дома Божия (Иез. 10).

Новозаветное Откровение содержит очень много упоминаний об Ангелах. Ангел возвестил Захарии зачатие Предтечи; Ангел возвестил Пресвятой Деве Марии рождение Спасителя, и Ангел являлся во сне Иосифу; многочисленное воинство Ангелов славословило рождество Христово, Ангел благовествовал пастухам рождение Спасителя, Ангел удержал волхвов от возвращения к Ироду; Ангелы служили Иисусу Христу по искушении Его в пустыне; Ангел являлся для укрепления Его в саду Гефсиманском; Ангелы возвестили мироносицам о Воскресении Христовом, а Апостолам при Вознесении Христа на Небо о Втором Его Пришествии. Ангелы разрешили узы Петра и других Апостолов и одного Апостола Петра; Ангел возвестил Апостолу Павлу, что ему должно предстать пред кесаря. Видение Ангелов лежит в основе откровений, данных святому Иоанну Богослову.

Сам Господь Иисус Христос неоднократно возвещает об Ангелах. Говорю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, — и Сын Человеческий исповедает его пред ангелами Божиими. А отвергнувший Меня пред людьми, будет отвергнут пред ангелами Божиими (Лк. 12:8-9). Ангелы — постоянные свидетели Божественных действий. Они постоянно видят лицо Отца Небесного, то есть созерцают Божество в Его энергиях. Они будут сопровождать Христа в Его славном Втором Пришествии.

После столь многочисленных свидетельств нельзя сомневаться в существовании ангельского мира. Следует признать совершенно безосновательным мнение протестантской библейской критики о том, что учение об Ангелах почерпнуто евреями из персидской религии во время Вавилонского плена. Упоминание об Ангелах проходит через всю Библию, включая древнейшие ее книги, написание которых предшествовало переселению евреев в Вавилон. Кроме того, имеются существенные различия между персидским и богооткровенным учением о бесплотных духах.

    1. Религия персов дуалистична, и, соответственно, добрые Ангелы происходят от доброго начала (Ормузда), а злые — от злого (Аримана). Библия же учит, что Единый Бог все сотворил «весьма хорошим», и только впоследствии часть Ангелов пала по своей воле.

Ангелы в Священном Писании

Слово αγγελος (греч.) означает «вестник», «посланник», что указывает не на природу Ангелов, а на исполняемое ими служение. Словом «ангел», в значении «вестник», в Священном Писании именуются не только бесплотные духи, но и другие посланники Божии. Например, ангелом именуется пророк Моисей (Числ. 20:16) и другие пророки (Ис. 33:7; Агг. 1:13); Предтеча Христов, как и Сам Христос, назван «Ангелом Завета» (Мал. 3:1). В Новом Завете «ангелами», кроме Предтечи (Мф. 11:10), в греческом тексте именуются его ученики (Лк. 7:24), Апостолы (Лк. 9:52), предстоятели Церквей (Откр. 1:20; 2:1), а в Ветхом Завете – даже различные стихии, когда они являются исполнителями воли Божией (Пс. 77:49).

Отсюда, конечно, не следует, что Писание ничего определенного не говорит о бытии бесплотных духов – Ангелов в собственном смысле слова. В Библии их существование никогда не ставилось под сомнение. Свидетельства о них весьма многочисленны в обоих Заветах.

Так, по изгнании из рая впадших в грех людей, Херувим с пламенным мечом был поставлен охранять двери рая (Быт. 3). Авраам, посылая своего слугу к Нахору, обнадеживал его, говоря, что Господь пошлет с ним Ангела Своего и благоустроит путь его (Быт. 24:7). Иаков видел Ангелов и во сне (в видении таинственной лестницы, на пути в Месопотамию. — Быт. 28) и наяву (на пути домой, к Исаву, когда он увидел «ополчение» Ангелов Божиих. — Быт. 32:1-2). В Псалтири много раз говорится об Ангелах (например, хвалите Его, все Ангелы Его — Пс. 148:2; Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих — Пс. 90:11). О них сказано в книге Иова и у пророков. Пророк Исаия видел Серафимов, окружающих престол Божий (Ис. 6); пророк Иезекииль видел Херувимов в видении Дома Божия (Иез. 10).

Новозаветное Откровение содержит очень много упоминаний об Ангелах. Ангел возвестил Захарии зачатие Предтечи; Ангел возвестил Пресвятой Деве Марии рождение Спасителя, и Ангел являлся во сне Иосифу; многочисленное воинство Ангелов славословило рождество Христово, Ангел благовествовал пастухам рождение Спасителя, Ангел удержал волхвов от возвращения к Ироду; Ангелы служили Иисусу Христу по искушении Его в пустыне; Ангел являлся для укрепления Его в саду Гефсиманском; Ангелы возвестили мироносицам о Воскресении Христовом, а Апостолам при Вознесении Христа на Небо о Втором Его Пришествии. Ангелы разрешили узы Петра и других Апостолов и одного Апостола Петра; Ангел возвестил Апостолу Павлу, что ему должно предстать пред кесаря. Видение Ангелов лежит в основе откровений, данных святому Иоанну Богослову.

Сам Господь Иисус Христос неоднократно возвещает об Ангелах. Говорю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, — и Сын Человеческий исповедает его пред ангелами Божиими. А отвергнувший Меня пред людьми, будет отвергнут пред ангелами Божиими (Лк. 12:8-9). Ангелы — постоянные свидетели Божественных действий. Они постоянно видят лицо Отца Небесного, то есть созерцают Божество в Его энергиях. Они будут сопровождать Христа в Его славном Втором Пришествии.

После столь многочисленных свидетельств нельзя сомневаться в существовании ангельского мира. Следует признать совершенно безосновательным мнение протестантской библейской критики о том, что учение об Ангелах почерпнуто евреями из персидской религии во время Вавилонского плена. Упоминание об Ангелах проходит через всю Библию, включая древнейшие ее книги, написание которых предшествовало переселению евреев в Вавилон. Кроме того, имеются существенные различия между персидским и богооткровенным учением о бесплотных духах.

2. Духи персов двуполые, как и люди. По библейскому же учению, Ангелы бесплотны и не разделяются по половому признаку.

3. Если персы поклонялись Ангелам так же, как Ормузду, то евреям всякое поклонение Ангелам было запрещено.

Столь же неприемлемо мнение рационалистов, что Христос и Апостолы, говоря об Ангелах, только приспосабливаются к народным верованиям. Это было бы несообразно со святостью Спасителя и высотой Его учения. В Его устах не было лжи. Христос — воплощенная Истина.

Вразумляя саддукеев, отвергавших Воскресение и бытие Ангелов, Господь говорит: «Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией. Ибо в Воскресении ни женятся, ни замуж выходят, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф. 22:29-30).

Если в Послании к колоссянам Апостол и предупреждает от чрезмерного или неправильного почитания Ангелов (Кол. 2:18), то в этом же Послании он перечисляет некоторые степени ангельской иерархии, созданной Сыном (Кол. 1:16), не оставляя сомнений в действительном бытии ангельского мира.

Происхождение Ангелов

В Символе веры мы исповедуем Бога Творцом мира видимого и невидимого. Апостол Павел также пишет, что Сыном Божиим создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано (Кол. 1:16). Еще древние отцы Церкви, вопреки ложным гностическим теориям об Ангелах, как порождениях Божественной природы, совершенно ясно учили об их тварности.

Откровение не говорит определенно о времени сотворения бесплотных сил. Однако имеются косвенные указания, что они были сотворены прежде человека и прежде вещественного мира. Так, в образе змия праотцов искушал не кто иной, как падший ангел (Быт. 3). Таким образом, ко времени создания прародителей ангельский мир не только существовал, но в нем уже совершилось отпадение от Бога некоторых Ангелов. В книге Иова сказано, что когда еще только полагалось основание земли, то Ангелы Божии восклицали от радости, прославляя всемогущество Творца (Иов 38:6-7). И если земля поначалу была не устроена, безвидна и пуста, то духовное небо не нуждалось в устроении, ангельский мир сразу был создан упорядоченным.

Святые отцы также учат, что Ангелы были сотворены прежде вещественного мира. Святитель Григорий Богослов пишет, что «Бог измышляет прежде всего ангельские Небесные Силы; и мысль стала делом, которое исполнено Словом и совершено Духом. Поскольку же первые твари (Ангелы) были благоугодны, то измышляет другой мир — вещественный и видимый» [1]. Святой Иоанн Дамаскин высказывает ту же мысль: «…Надлежало сотворить прежде всего умную сущность, потом — чувственную и после уже из той и другой сущности — человека» [2].

Природа Ангелов

А. Бесплотность

В Писании Ангелы именуются духами (Евр. 1:14). Апостол Павел относит их к миру невидимому (Кол. 1:16), что также указывает на духовность их природы. О бесплотности Ангелов ясно учит Сам Христос. По Своем Воскресении Он явился ученикам, которые устрашились Его явления, приняв Его за духа. Но Он сказал: «Что смущаетесь… посмотрите на руки Мои и на ноги Мои… осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк. 24:38-39). То есть духи не имеют не только грубого земного тела, но даже такого легкого, всепроникающего, прославленного тела, которое имел Воскресший Спаситель и которое будут иметь святые в Будущем Веке.

В Писании Ангелы всегда изображаются в каких-либо чувственных, чаще всего в человеческих, образах. Это, однако, не говорит об их телесности. Сам Бог неоднократно в Ветхом Завете являлся в подобных же чувственных образах (три странника, купина, облако, Ангел и т.д.), потому что Бог временно может принимать любые формы, чтобы стать видимым. То же самое святые отцы говорят об Ангелах. «Ангелы, являясь, по воле Божией, достойным людям, являются не такими, каковы (они) сами по себе, но преобразуясь сообразно тому, как смотрящие могут видеть их», — пишет святой Иоанн Дамаскин [3].

Таким образом, ангельские языки, многоочитость и крылатость — это только символы свойств ангельской природы, их духовной проницательности и стремительности. Тела, в которых они являлись людям, им не принадлежат, но принимаются ими временно по воле Божией. Святой Иоанн Дамаскин говорит, что тварная природа ангельского мира для нас не постижима: «Один только Творец знает вид и определение этой (ангельской) сущности» [4]. Неизвестно, являются ли Ангелы единосущными друг другу. Возможно, что каждый из них — особое творение Божие, особый духовный мир.

Итак, Ангелы суть чистые, или бесплотные, духи. Но какова их природа по отношению к Богу? Допустимо ли считать их такими же абсолютными и совершенными духами, как Сам Бог? Конечно, нет. Духовность Ангелов, как тварных существ, безусловно, ограниченна и конечна. Древние отцы и учители Церкви почти все объединяются в мысли, что Ангелы имеют только сравнительно с человеком бесплотную и духовную природу. Одни из отцов и церковных писателей — святой Иустин Философ, Тертуллиан, Ориген, святитель Мефодий Патарский и святитель Василий Великий — говорили о телесности Ангелов на том основании, что все тварное не чуждо некоторой вещественности. Эту ангельскую телесность они понимали, однако, в особом, высшем, смысле. Они говорили, что Ангелы не имеют ничего общего с видимыми, чувственными телами, но обладают природой безвидной и эфирной. Другие святые отцы — Афанасий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Иоанн Дамаскин — считали, что Ангелы совершенно бестелесны. Однако и они все же допускали в Ангелах некоторую вещественность. Так, святой Иоанн Дамаскин пишет: «Бестелесным и вещественным называется Ангел только по сравнению с нами, ибо в сравнении с Богом единым, несравненным все оказывается грубым и вещественным; одно Божество всецело невещественно и бестелесно» [5]. Отцы VII Вселенского Собора в подтверждение положения о допустимости изображать на иконах Ангелов указывали, что один только Бог бестелесен и невидим. «Что же касается разумных сил, то они не всецело изъяты от телесности и не безусловно невидимы, будучи одарены тонкими, воздухообразными или огненными телами, в которых, они неоднократно являлись и были видимы» [6]. Отцы не уточнили, временно или постоянно носят Ангелы эти тонкие тела. Они засвидетельствовали только, что бесплотность Ангелов относительна, что Ангелы являлись людям, а потому они в определенном смысле изобразимы.

Будучи бесплотны, Ангелы свободны от телесных потребностей. Они не нуждаются в вещественной пище, хотя иногда Библия изображает их вкушающими ее. Святой Иустин Мученик учит, что Ангелы, подобно огню, могут уничтожать предложенные им яства. Так Ангел говорит Товиту: «Все дни я был видим вами, но я не ел и не пил — только взорам вашим представлялось это» (Тов. 12:19). Правда, Писание называет манну, посланную с небес для насыщения евреев в пустыне, «хлебом ангельским» (Пс. 77:25), но эти слова не следует понимать буквально. Манна служила для питания тела, а вместе с ней подавалась благодать для питания души [7]. Эта же благодать поддерживает жизнь ангельского мира.

Ангелы не рождают себе подобных. Христос говорит, что в Воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах (Мф. 22:29-30). Ангелы не «имеют нужды в браке, так как они не суть смертны», — пишет святой Иоанн Дамаскин [8]. Так как они не могут размножаться, то были сотворены все сразу одновременно, и в таком множестве, что они превосходят, по мысли святителя Иоанна Златоуста, всякое число [9].

В некоторых апокрифах говорится о браке между Ангелами и женщинами. В книге Еноха текст из книги Бытия, где сказано о браках «сынов Божиих» с «дочерями человеческими» (Быт. 6:4), толкуется как сообщение о нечестивом «смешении женской крови с ангельским огнем». Однако отцы Церкви отвергают подобное толкование и считают, что здесь речь идет о браках между сифитами и каинитами. Впрочем, отдельные христианские писатели, в частности, Тертуллиан, святой Иустин Философ, Климент Александрийский, считали возможным союз падших ангелов и женщин. Тертуллиан писал, что сила женской прелести такова, что может соблазнить не только демонов, но и Ангелов (видимо, в этом смысле он понимал слова Апостола Павла: «Жена должна иметь на голове знак власти над нею, для Ангелов» (1 Кор. 11, 10).

Мнение о возможности брачных отношений человека с богами (то есть демонами) было очень распространено в язычестве. В культах Ваала, Диониса, Астарты и других встречается огромное количество богов-отцов и матерей, богов любви, которые вступают в брак между собой и людьми. Так называемая священная проституция, практиковавшаяся в языческих храмах, олицетворяла отношения божеств [10]. Не случайно в Ветхом Завете Бог клеймит ритуалы язычников, называя идолопоклонство блудодейством (Исх. 34:15; Ис. 1:21). Когда Апостол Иуда в своем Послании сообщает об Ангелах, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище (1:6), то здесь не следует искать намека на какой-то демонический брак, но надо разуметь отпадение части Ангелов от Бога.

Ангелы бесплотны и, следовательно, не занимают места в пространстве. Они молниеносно передвигаются, и для них не существует препятствий. «Они не удерживаются ни стенами, ни дверями, ни запорами, ни печатями» и могут временно принимать различные пространственные образы. Святой Иоанн Дамаскин пишет, что, будучи небесными умами, они находятся в местах, «постигаемых только умом, не телесным образом будучи описуемы (ограничены), — ибо по природе не имеют вида, как тела, и троякого измерения, — но духовно присутствуют там, где им поведено, и не могут в одно время быть и действовать здесь и там… Когда они находятся на Небе, их нет на земле, и, когда Богом посылаются на землю, они не остаются на Небе». Иначе говоря, Ангелы не вездесущи, то есть в известном смысле они все же ограничены в пространстве [11]. Ибо они не содержат всего мира, но сами находятся в нем, будучи соответствующим образом ограничены сотворившим их Богом [12].

Им принадлежит бессмертие. Писание учит, что они умирать не могут (Лк. 20:36). Однако Ангел, по мнению святого Иоанна Дамаскина, «бессмертен не по природе, но по благодати (по дару), ибо все, что имело начало по естеству, имеет и конец» [13]. Святитель Григорий Палама, напротив, считает Ангелов бессмертными по природе так же, как и человеческие души. Именно в силу их бессмертия возможны вечные муки. Вечность ангельского мира — вечность тварная, имевшая начало. Ангелы были сотворены в первое мгновение сотворения мира, «в начале», на грани между временем и вечностью. «Из этой мгновенной временности, — пишет В. Лосский, — они вышли для вечной хвалы и служения или же бунта и ненависти. В тварной вечности существует некий процесс, потому что ангельская природа может непрестанно возрастать в стяжании вечных благ, но это совершается вне временной последовательности» [14]. «Все временные существа получили от Создателя чин бытия и начало, а для некоторых и конец предназначен, но добродетели конец беспределен… и Ангелы, эти бестелесные существа, не пребывают без преуспеяния, но всегда приемлют славу к славе и разум к разуму» [15]. Такого рода изменчивость ангельской природы связана с определенной, хотя и неизвестной нам временностью [16].

Ангелы сотворены по образу и подобию Божию. Святой Иоанн Дамаскин пишет: «Творец Ангелов, приведший их из не-сущих в бытие, создал их по образу Своему бестелесными, разумными и свободными» [17]. Святитель Григорий Палама учит, что по подобию Божию мы значительно умалены, и в особенности теперь, от Ангелов [18]. В отличие от нас, они всегда непосредственно причащаются Божественного Света, а уподобление Богу и происходит через озарение Его благодатью. По благодати и сиянию, по единению с Богом Ангелы превосходнее людей. Потому они и называются — вторые сияния, служители Высшего Сияния, вторые светы, отблески Первого Света, умные силы и служебные духи. «Ангел есть некое истечение (струя) Первого Света и причастие Его. И божественные умы, круговращаясь, соединяются с безначальным и бесконечным осиянием красоты и блага. Сам Бог есть Свет… И то, чем солнце является для чувственных существ, то для умных сил есть Бог» [19]. Называя святых Ангелов «струей Божества», не следует в пантеистическом смысле отождествлять их с некоей частью сущности или энергии Божией. Как и все существующее, Ангелы сотворены «из ничего» мановением Божественной воли. Сущность их тварна, но они обильно насыщаются Божественной благодатью и передают ее остальному творению, поэтому по причастию благодати именуются в богословии «реками Божественной Благости». Они созерцают Божество «насколько это для них возможно, и это служит им пищей», — пишет святой Иоанн Дамаскин [20]. Он же дает определение Ангелу: «Ангел есть природа разумная, одаренная умом и свободной волей» [21]. Вслед за святым Иоанном Дамаскиным, святитель Григорий Палама учит, что Ангелы как бесплотные органов чувств не имеют. «Добрые Ангелы, — пишет он, — имеют ведение чувств, но воспринимают это не чувственной и природной силой, а познают это боговидной силой (т.е. по благодати), и от этой силы ничто из настоящего, прошедшего или будущего укрыться не может» [22].

Обладая разумом и свободной волей, Ангелы могут преуспевать в добре или уклоняться к злу. Впрочем, святые Ангелы, пишет Дамаскин, «неудобопреклонны к злу, хотя и не непреклонны, но теперь даже и непреклонны — не по природе, а по благодати и по привязанности к одному только благу» [23]. Они свободно избрали путь прославления Бога, служения Ему, что является средством совершенствования их природы.

Их мудрость представляется в Писании образцом для человека (2 Цар. 14:20). Они имеют ум более тонкий, гибкий и широкий, чем человек. Ангелам света чужды зависть и гордость. Они исполняются радости по случаю раскаяния каждого грешника (Лк. 15:10). Ангелы наделены могуществом и силой. По словам Апостола Петра, силой и крепостью они превосходят все земные начальства и власти (2 Пет. 2:11). По повелению Божию они могут совершать необычайные действия. Так, Ангел, сойдя с небес к гробу Воскресшего Спасителя, произвел великое землетрясение (Мф. 28:2). В одну ночь Ангел избил 185-тысячное ассирийское войско (4 Цар. 19:35).

Несмотря на свое совершенство, ангельская природа, будучи тварной, ограничена во всех отношениях. Ограниченность их разума не позволяет Ангелам познавать глубины Существа Божия (1 Кор. 2:11). Они не обладают всеведением, не знают будущего, если его не откроет им Сам Бог. Например, им неизвестен день и час Второго Пришествия (Мк. 13:32; Ис. 44:7). Для них не постижима до конца тайна Искупления, в которую они желали бы проникнуть (1 Пет. 1:12). Сокрыты от них, в известной мере, и помышления человеческих сердец (3 Цар. 8:39; Иер. 17:9). Иногда они предсказывают будущее, но не в силу собственного ведения, а по откровению свыше. Будучи бестелесны и свободны от телесных страстей, они «не бесстрастны», то есть не вполне свободны от духовных страстей, «ибо бесстрастно одно только Божество», — пишет святой Иоанн Дамаскин [24]. В книге Иова сказано, что Бог не только в людях, но и в Ангелах Своих усматривает недостатки (Иов 4:18). Их воля и могущество ограничены их природой. Они не могут своей силой сотворить никакого чуда, если не получат повеления от Бога, Который один творит чудеса.

Лаодикийский Собор своим 35-м правилом осудил и отверг еретическое поклонение Ангелам как творцам и правителям мира и утвердил православное их почитание как служителей Святой Троицы. Празднование 8 ноября (21 ноября по н.ст.) установлено не случайно. Ноябрь — девятый месяц [25], что символически указывает на девять чинов небесной иерархии. Восьмой день указывает на будущий Собор всех Небесных Сил в день Второго Славного Пришествия Христова. Когда окончится это время, исчисляемое седмицей, тогда придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним (Мф. 25:31) [26].

Число Ангелов

Ангельский мир представляется в Священном Писании необычайно великим. Так, патриарх Иаков, увидев Ангелов, сказал: «Это ополчение Божие» (Быт. 32:1-2). Пророк Даниил созерцал в откровении, как тысячи тысяч, то есть миллионы Ангелов служили Ветхому Деньми (Дан. 7:10). Многочисленное воинство Небесное славословило рождение Спасителя мира (Лк. 2:13) и т.д.

Мысль о бесчисленности Ангелов некоторые святые отцы поясняли с помощью евангельской притчи о потерянной овце. Если все падшее человечество, по словам святителя Кирилла Иерусалимского, — это только одна заблудшая овца, то 99 незаблудших овец — святые Ангелы. «Населяемая нами земля, — пишет он, — есть как бы некоторая точка, находящаяся в средоточии неба: посему окружающее ее небо столь же большое имеет число обитателей, насколько больше пространство; а небеса небес содержат их необъятное число. Если написано: тысячи тысяч служили Ему, и тьмы тем предстояли Ему (Дан. 7:10), — это не потому, чтобы такое было число Ангелов, но потому, что большего числа пророк изречь не мог» [27].

Ангельская иерархия

Бог сразу создал различные роды ангельских сил. Различие между ними в природе не было результатом разной степени «охлаждения» Ангелов в любви, как учил Ориген. Дионисий Ареопагит привел в систему церковное учение о девяти ангельских чинах. Он пишет, что Горний мир имеет иерархическое строение, так как не все ангельские чины в равной мере приемлют божественное просвещение. Низшие чины приемлют просвещение от высших. Ангельский мир есть единое целое и, вместе с тем, — лестница. Все Ангелы в известной мере причастны Божеству и сообщаемому от Него Свету [28], но степени их ведения и совершенства неодинаковы.

Ангельская иерархия состоит из трех триад. Первая, высшая, это — Серафимы, Херувимы и Престолы. Все они находятся в ближайшей и непосредственной близости к Богу, «как бы в преддвериях Божества», у самого Троического святилища. Им доступно прямое и непосредственное ведение Божественных тайн. Они живут в неизреченном озарении, созерцают Бога в ярком свете.

Шестокрылые Серафимы (евр. — пламенеющие, огненные), о которых говорится только у пророка Исайи (Ис. 6:2), пламенеют любовью к Богу и других побуждают к ней.

Херувимы (евр. — колесницы) — духовные существа, которых пророк Иезекииль видел в образах человека, вола, льва и орла (Иез. 1). Эти символы означают, что Херувимы сочетают в себе качества разумности, повиновения, силы и быстроты. Херувимы предстоят престолу Божию (Откр. 4:6-7). Они являются духовной колесницей Всевышнего (Иез. 1:10), поэтому Бог именуется седящим на херувимах (1 Цар. 4:4).

Херувим охранял вход в рай (Быт. 3:24). Изображения двух Херувимов осеняли Ковчег завета, место непосредственного присутствия Божия (Исх. 25:18-20). Царь Тирский, символизирующий, по мнению святых отцов, сатану, назван херувимом осеняющим (Иез. 28:14), что указывает на первоначальную близость его к Богу.

Многоочитые Херувимы, по словам Дионисия Ареопагита, сияют светом богопознания. Они ниспосылают премудрость и просвещение для богопознания низшим чинам. Они суть «реки премудрости» и «места Божия успокоения»; отсюда некоторые из Херувимов именуются «Престолами», поскольку на них не чувственно, а духовно, особым обилием благодати почивает Сам Бог [29].

Среднюю иерархию составляют: Господства, Силы и Власти.

Господства (Кол. 1:16) владычествуют над последующими чинами Ангелов. Они наставляют поставленных от Бога земных властителей мудрому управлению. Они учат владеть чувствами, укрощать греховные вожделения, порабощать плоть духу, побеждать искушения. Силы (1 Пет. 3:22) творят чудеса и ниспосылают благодать чудотворения и прозорливости угодникам Божиим. Они помогают людям в несении трудов, укрепляют в терпении, даруют духовную крепость и мужество. Власти (1 Пет. 3:22; Кол. 1:16) имеют власть укрощать силу диавола. Они отражают от нас бесовские искушения, оберегают подвижников, помогают им в борьбе со злыми помыслами. Им принадлежит также власть над силами природы, например, ветра и огня (Откр. 8:7).

В низшую иерархию входят: Начала, Архангелы и Ангелы.

Начала (Кол. 1:16) начальствуют над низшими Ангелами, направляя их деятельность к исполнению Божественных повелений. Им поручено управлять Вселенной, охранять страны, народы и племена. Они учат земные начальства исполнять свои обязанности не ради выгод и личной славы, а во всем искать славы Божией и пользы ближних.

Архангелы (1 Фес. 4:16) благовествуют о великом и преславном. Они открывают тайны веры, пророчества и волю Божию людям, то есть являются проводниками Откровения.

Ангелы (1 Пет. 3:22) наиболее близки к людям. Они возвещают намерения Божии, наставляют в добродетелях и святой жизни. Они охраняют верных, удерживают нас от падений, восставляют падших.

Святитель Дионисий Ареопагит сознает несовершенство такой систематизации. Он пишет: «Сколько чинов небесных существ, какие они и каким образом у них совершаются тайны священноначалия, в точности знает один Бог, Виновник их иерархии; знают также и они сами свои собственные силы, свой свет, священное их и премирное чиноначалие. А нам об этом можно сказать столько, сколько Бог открыл нам через них же самих, как знающих себя» [30].

Подобным образом рассуждает и Блаженный Августин: «Что есть Престолы, Господства, Начала и Власти в небесных обителях, непоколебимо верую и что они различаются между собой, содержу несомненно; но каковы они и в чем различаются между собой, не знаю».

Некоторые святые отцы считают, что перечисленные девять чинов далеко не охватывают все существующие ангельские чины, имеются и другие, которые откроются лишь в Будущем Веке (Еф. 1:21).

Известный православный богослов протоиерей Иоанн Мейендорф считает, что для христианской традиции иерархическая структура ангельского мира, предложенная Дионисием Ареопагитом, представляет большие неудобства. «Ветхозаветная ангелология сложна и никак не укладывается в иерархию Дионисия. Так, Серафим в книге пророка Исайи является непосредственным посланником Бога (в системе Дионисия Серафим должен был бы использовать нижележащую иерархию). Церковь чтит Архангела Михаила как главу Небесного воинства (в Послании Апостола Иуды он сражается с сатаной), однако в системе Дионисия архангельский чин — один из низших в небесной иерархии». Это было замечено святыми отцами, поэтому они принимали иерархию Дионисия с оговорками. Так, святитель Григорий Палама утверждает, что Воплощение Христа нарушило первоначальный порядок: в нарушение всех иерархических рангов Бог послал Архангела Гавриила, то есть одного из низших Ангелов, объявить Деве Марии благую весть о Воплощении. Отражая ту же мысль, песнопения праздников Вознесения и Успения провозглашают, что Ангелы удивились тому, что человеческая природа Христа и Богоматери «восходит от земли на небо» совершенно независимо от ангельской иерархии [31].

Итак, следует иметь в виду, что классификация Небесных Сил Дионисия Ареопагита достаточно условна и схематична, она неспособна удовлетворительно объяснить некоторые факты Откровения и явления духовной жизни. Например, если строго следовать схеме Дионисия, то наше общение с Богом возможно только через Ангелов. Однако в Священном Писании сколько угодно примеров общения людей с Богом без посредства Ангелов.

Архангелы

В канонических книгах Библии упоминаются всего два имени Архангелов:

1) Михаил (с евр. — «кто как Бог»; Дан. 10:13; Иуд. 1:9) — Архистратиг бесплотных Сил.

2) Гавриил (с евр. — «муж Божий»; Дан. 8:16; Лк. 1:19) — служитель Божественной крепости и вестник тайн Божиих.

Четыре имени встречаются в неканонических книгах:

3) Рафаил (с евр. — «помощь Божия»; Тов. 3:16) — целитель недугов.

4) Уриил (с евр. — «огонь Божий»; 3 Езд. 4:1) — служитель Божественной любви, возжигающий в сердцах любовь к Богу и просвещающий светом Богопознания.

5) Селафиил (с евр. — «молитва к Богу») — служитель моления, научающий молитве.

6) Иеремиил (с евр. — «высота Божия»; 3 Езд. 4:36).

Кроме того, благочестивое предание говорит еще о двух Архангелах:

7) Иегудиил (с евр. — «хвала Божия») — помощник в трудах и ходатай наград труждающимся во славу Божию.

8) Варахиил (с евр. — «благословение Божие») — служитель Божиих благословений.

Существует мнение, что семь из них предстоят престолу Божию. В этом смысле трактуются следующие слова из Откровения Иоанна Богослова: «Благодать вам и мир от Того, Который есть, и был, и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его» (Откр. 1:4). Это, конечно, довольно условное толкование. Точный смысл этого текста от нас сокрыт.

О Боге — Промыслителе духовного мира

Как известно, мир бесплотных духов состоит из добрых и злых Ангелов. Промысл Божий различен по отношению к тем и другим. Если святым Ангелам Бог содействует в их духовно-нравственном преуспеянии и управляет ими, то демонов Он ограничивает в их злодействе и направляет, хотя и против их воли, совершаемое ими зло к благим последствиям. Остановимся на Промысле Божием о добрых Ангелах.

А. Промысл Божий о добрых ангелах

Так как добрые Ангелы пребывают в единении с Богом и исполняли порученные им служения, то Господь непрестанно освещает и просвещает их Своим Божественным светом, делая их по Себе вторыми светами или отблесками Своего света, сообщая им Свою благодать, оставаясь их Учителем, Правителем и Освятителем. А поэтому они при посредстве порученных им Богом служений непрестанно возрастают и совершенствуются в своих духовных силах.

Предстоя Богу и всегда созерцая Его неизреченную славу, они непрестанно возносят Ему свои хвалебные песни и служат Богу в делах Его Божеского Промышления.

Так, Ангелы служат орудиями Промысла в самом же ангельском мире, потому что «чины ангельские поставлены в таком порядке, что низшие Ангелы получают просвещение и благодеяния Божии через высших» [32]. Престолы, например, Серафимы и Херувимы поучаются непосредственно от Бога, как высшие из всех и ближайшие к Богу, а потом они поучают и прочие чины, и, таким образом, по порядку высшие учат низших. Таким образом, согласно Православному исповеданию, высшие Ангелы сообщают всякое ведение и просвещение.

Ангелы служат Богу в Его промыслительной деятельности и в мире чувственном. Поэтому когда «одни из них предстоят великому Богу, другие своим содействием поддерживают целый мир, быв поставлены для управления стихиями и небесами, миром и всем, что в нем. Каждый из них получил (в заведование) одну какую-либо часть Вселенной или приставлен к чему-либо только одному в мире, как ведомо это было все Устроившему и Распределившему, и все они ведут к одному концу, по мановению Зиждителя всяческих».

Но особым предметом живого участия в Промышлении Божием о мире являются для Ангелов люди, причем как целые народы и общества, так и отдельные личности. Как видно из упоминаний в книге пророка Даниила об иудейском, еллинском и персидском ангелах-князьях, ко всем народам приставлены Богом особенные Ангелы, которые предстательствуют за них пред Богом и следят за их судьбой, направляя неведомыми средствами и путями к назначенной им Провидением цели. А как можно видеть из примера Церквей, и к каждой Церкви, или пастве, приставлен особый Ангел, который имеет свое невидимое наблюдение над ней и оказывает ей свое благодатное покровительство и содействие. Наконец, в чем, несомненно, убеждают слова Самого Господа об Ангелах (Мф. 18, 10), и каждому из верующих дается Богом особенный Ангел, который становится для каждого постоянным его хранителем и споспешником его спасения. Входя во внутреннее общение с верующими при вступлении его в Христову Церковь, Ангел-Хранитель неотступно присутствует при нем и наблюдает за ним во всю его жизнь, если только не бывает отгоняем со стороны верующего какими-либо нечистыми и враждебными действиями, а вместе с тем, как всегдашний его помощник и споспешник, наставляет его в вере и всяком добре, охраняет от всяких зол его душу и тело, возносит его молитву к Богу

«Мера ангела»: размышление к празднику Собора бесплотных Сил. Иеромонах Иосиф (Павлинчук), диакон Августин Соколовски

Иеромонах Иосиф (Павлинчук), диакон Августин Соколовски

«Мера ангела»: размышление к празднику Собора бесплотных Сил

Источник: Портал Богослов.Ru.

21 ноября 2011 г.

Авторы статьи поздравляют всех читателей портала с днем ангела и в своем диалоге предлагают размышления о предмете праздника – святых ангелах.

Земной ангел

Иеромонах Иосиф (Павлинчук): В церковном календаре имеется один особый день, день во многом уникальный и своеобразный – праздник в честь святых ангелов и архангелов. В христианском богословии эта тема очень мало раскрыта, но она всегда вызывала огромный интерес как у церковных писателей, богословов, так и у простых членов Церкви, интересующихся духовной жизнью. Если в самом начале литургического года мы торжественно праздновали Воздвижение Честного и Животворящего Креста, прославляя тем самым вольные страсти Господа нашего Иисуса Христа, затем восхваляли Присноблаженную и Пренепорочную Матерь Бога нашего, то в празднике святых ангелов Церковь раскрывает третий аспект духовной жизни: служение ангелов в деле нашего спасения. Как формировался культ ангелов? Какие основания для этого имеются в Священном Писании? Почему часто жизнь подвижников и аскетов сравнивается с ангельской, а святость Богородицы названа «честнейшею херувим» и «славнейшею серафим»?

Диакон Августин Соколовски: Парадоксальным образом выведенное из богословской проблематики современности размышление об ангелах находит свое место в современном искусстве, мире музыки, литературы и кинематографии. Нередко ангелы здесь становятся людьми, перспектива переворачивается, и ради телесности они готовы отказаться от бессмертия. Так раскрывается то новое, что по многим причинам было недоступно предшествовавшим столетиям: раскрытие в философии и искусстве полноценности телесного бытия человека, осознание его экзистенциальной гравитации. При этом прежние категории целеполагания и устремления – бессмертие, вечность, бесстрастие – перестают восприниматься как полноценные и неизбежно важные. В отказе богословия размышлять над аспектами ангелологии мне видится неожиданное отражение подобного же прочтения реальности.

Небесный человек

о. Иосиф: Использование ангелологии в искусстве имеет два вектора: традиционно-христианский и мифологический. Последний преподносится в контексте секуляризации, или вернее, десакрализации духовного мира. Такое обесценивание сакрального образа представляется мне как некая профанация святости и величия ангельского служения. Даже если в этом контексте подчеркивается особая ценность бытия человеческого, то все-таки это никоим образом не может оправдывать умаления ангельского. Их назначение есть восславление Бога и воплощение славы Его. Ангелы призваны направлять и воплощать благодать во славу Божию (потому они — великая помощь спасающимся), их удел — славословие Бога и исполнение Его поручений, воли. Таким образом, исполняя волю Божию, они облекают в некоторые доступные для человека формы силу и величие Божества. Отсюда единство Бога и ангельского собора рассматривается как неразрывное, как некое целое. В служении ангельском Церковь видит великое счастье как для них самих, так и для людей, стремящихся подражать им. Прославляя преподобных отцов, гимнографы используют аллегорию «равноангельски пожив», «собеседник ангелов», «ангелом уподобился еси» и др.

о. Августин: Комментируя обилие эзотерической литературы на всемирной книжной выставке во Франкфурте, несопоставимое с количеством литературы философской и богословской, один из организаторов сказал журналистам: «Небо опустело». Действительно, выведенные из перспективы традиционного онтотеологического прочтения, ангелы становятся частью магического мировосприятия, приближаются к людям, становятся их собеседниками и сообщниками. В этом их гибель. Альтернативой здесь представляется возращение ангелов в мир метафизического усилиями проповеди и разъяснения. Однако и этого вряд ли достаточно. Ведь ангелы являются не столько частью иерархической машины славословия, сколько прототипом, прообразом и матрицей политического образования Божественного Царства – Его Града и Его Присутствия.

Articulus stantis et cadentis Ecclesiae

о. Иосиф: Говоря о Граде Божием, о матрице политического образования Царства Божия нельзя не вспомнить святителя Августина, так ярко описывающего его обитателей. «Также сказал Ты мне, Господи, громким голосом во внутреннее ухо мое, что не извечны и те создания, для которых Ты единственная радость. Упиваясь Тобой в неколебимой чистоте, нигде и никогда не выявляя изменчивость свою, всегда в присутствии Твоем, всей любовью привязанные к Тебе, не ожидая будущего, не переправляя в прошлое воспоминаний, они не подлежат сменам перемен и не разбрасываются во времени. Блаженны эти создания, причастны блаженству Твоему, блаженны потому, что вечно обитаешь Ты с ними и просвещаешь их. Не знаю, что вернее назвать “небом небес для Господа”, как не эту обитель Твою, эти чистые умы, единые и согласные, в нерушимом мире святых духов, созерцающих сладость Твою без единого поползновения уйти, – этих граждан Града Твоего на небесах выше нашего неба» (Исповедь, 12,11,12). Это, наверное, единственный текст в патристической литературе, так поэтично описывающий мир ангельский. Как сильно он отличается от эзотерических, мистических, мифологических текстов.

о. Августин: «Ангелы – бюрократы Бога», – эта мысль одного из философов современности с редким богословским хладнокровием передает то, что постоянно воспроизводится нами в литургической традиции Церкви. Ангелы сослужат, Ангелы предстоят, Ангелы славословят, Ангелы доносят поручения, Ангелы во всем до самой мелкой детали выполняют волю Сидящего на престоле славы. В этом контексте раскрывается незамеченная дефицитарность современных учений о Церкви. Более традиционная, «структуральная экклезиология» рассматривает Церковь в качестве общества верных, скованного цепью апостольского преемства, отождествляемого с иерархией. Практически вытеснившая последнюю в современном богословском дискурсе «евхаристическая экклезиология» строит Церковь от совершения Таинства. Ни в одной из этих конструкций нет места ангелам.

Мера ангела (Апок. 21, 17)

о. Иосиф: Да, в экклезиологическом богословии почти не упоминаются ангелы, они как бы находятся за его пределами, и может показаться, что им там места нет. Однако это не совсем так. В литургической жизни, в богослужебных текстах постоянно встречаются молитвы, гимны и песни, посвященные ангельскому чину. Особенный акцент приходится на гимнографию службы понедельника. В девятой песни канона минеи общей, посвященной святым ангелам, есть такие слова, обращенные Христу: «Тя, неизреченно соединившего небесным, Христе, земная и едину Церковь совершивша Ангелов и человеков, непрестанно величаем».

о. Августин: Действительно, преодоление статики богословских конструкций более всего проявляется в литургическом праздновании ангелов. День архангела Михаила высвобождает нас из схоластики выведенного за рамки непосредственности библейского слова девятистепенного разделения ангельского мира и приближает нас к силе Царства, неумолимо вступающего в историю мира победой Апокалипсиса. Образ первого снега, выпадающего в ноябрьские дни в наших широтах, может напомнить о светоносной ангельской победе начала истории, победе, к которой в конце истории присоединимся мы.

о. Иосиф: Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, или просто день святых ангелов и архангелов, является своеобразным мостиком, связывающим небесное с земным, Церковь торжествующую с Церковью воинствующей. В иконографии ангелов, в ангельских (архангельских) именах и в числе ангельских чинов присутствует особая символика, да и сам день памяти подобран глубоко символически. Ноябрь – девятый месяц от марта (с которого в древности начинался год) – соответствует числу девяти чинов ангельских. Восьмой день месяца символически указывает на восьмой день – день вечности, день Царствия Небесного, пришедшего в силе. Именно ангелы возвестят нам эту радостную небесную весть.

Празднуя день ангелов, каждый из нас празднует день своего небесного покровителя. Пользуясь таким случаем, поздравляем каждого читателя портала «Богослов.Ru» с этим замечательным днем.

С днем Ангела!

Собор святого Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, Архангелов: Гавриила, Рафаила, Уриила, Селафиила, Иегудиила, Варахиила и Иеремиила (8/21 ноября) Ангелы в Священном ПисанииАнгелологияАнгел-хранительПрирода и назначение ангельского мира Оккультное учение Л. И. Пановой и Р. И. Гарифзянова «Откровения Ангелов-Хранителей». Критический анализЛитургическое учение об АнгелахАнгелы Молитвенное богословие о Церкви. Ангелы — ЦерковьКак изобразить непостижимое?

Образ и подобие Божие (Человек и Ангелы). Архимандрит Киприан (Керн)

Архимандрит Киприан (Керн)

Образ и подобие Божие (Человек и Ангелы)

Из книги «Восхождение к Фаворскому свету», изданной Сретенским монастырем

Почти все писатели и учители Церкви коснулись в той или иной мере вопроса о богоподобии человека. Это и понятно, так как учение об образе и подобии Божием есть чисто библейская особенность. Внехристианская антропология не знает ничего об этом и не включает в свою схему человека категории богоподобия. Но среди писателей и учителей церковных одни различают образ от подобия, другие же склонны считать эти выражения синонимами. Кроме того, в древнейшее время усматривали образ Божий в одной какой-то способности человека, тогда как со временем церковные писатели готовы под понятием образа Божия понимать совокупность духовных дарований или способностей, да и вообще в это библейское выражение вкладывали все больший и больший объем содержания.

Едва ли не большинство церковных писателей хотели видеть образ Божий в разумности (духовности). Некоторые допускали наряду с духовностью или разумностью еще и свободную волю, как признак образа Божия. Другие усматривают образ Божий в бессмертности, в господственном или начальственном положении человека в мироздании. Образ Божий в человеке понимается также учителями Церкви и как святость, или, точнее, способность к нравственному усовершенствованию.

Ряд писателей Церкви усматривали образ Божий в способности творить и производить в разных областях духовной и мирской жизни. Бог Творец отпечатлел на Своем создании и богоподобную способность творчества. У тех же святых отцов находим еще одно объяснение библейских слов «по образу и подобию». Это понимание богоподобия не как образа одного из Лиц Святой Троицы, но всей Живоначальной Троицы. Человек, таким образом, отображает в себе, в своей духовной структуре и жизни, внутритроичную жизнь Божества. Так учили свт. Григорий Нисский, свт. Кирилл Александрийский, блж. Феодорит, Василий, еп. Селевкийский, св. Анастасий Синаит, св. Иоанн Дамаскин и св. патриарх Фотий.

Эти два последних взгляда на богоподобие человека особенно интересны и значительны, так как раскрывают в человеке особые глубины и зовут к самоуглублению и к развитию в нас наших духовных дарований. Человеку в его богоподобии не только что-то дано, но и очень многое задано. Человеку дано как бы некое послушание от Бога, послушание продолжать дело Божие на земле. Кроме того, при самоуглублении в свою внутреннюю жизнь, как отсвет внутритроичной жизни, человек в углублении в свое богоподобие углубляется в тайны богословия. Патриарх Фотий прямо сказал, что в человеке заложена «загадка богословия». Человек обязан богословствовать. Такое понимание образа Божия в нас является основанием особого, только христианину свойственного мировоззрения.

Начиная с первых попыток построения богословских систем и на всем протяжении развития христианской мысли, Церковь рассматривала вселенную, тварь, человека и Ангелов как одно громадное органическое целое, не выделяя из него ту или иную часть творения. В частности, человек рассматривался всегда как тварное существо, входящее и органически связанное со всем мирозданием. Богословски обоснованная антропология не может ставить тему о человеке отдельно от всего учения о мире и творении. Теоретическое выделение человека из общей системы мироздания в корне неверно, потому что человек включен Самим Творцом в этот план мироздания и с ним органически связан. По словам святых отцов (в частности, Немезия Эмесского), человек является связкой мира. И совсем по-особому он связан с миром ангельским.

В самом деле, человек занимает свое место в иерархии созданий Божиих. По всем признакам своего органического существа он принадлежит к животным; а поскольку он одарен Богом личным, ипостасным началом, поскольку он дух, человек превосходит все живые существа. Поскольку, однако, этот дух дан одному из животных, он является самым слабым из всех духов. Таким образом, он постоянно разделяется между духовным и природным, так как принадлежит этим двум планам бытия. Потому и изучение человека в связи с миром духовным имеет свое особое значение. В этой связи и тема о богоподобии приобретает в святоотеческой письменности исключительную остроту. Между ними существует не только близость и связь по общему Божественному плану творения; между ними несомненно должна быть и некая соотносительность. Очевидность ее не может укрыться от взора испытующего мыслителя, и она привлекла к себе внимание свт. Григория Паламы.

Если им и не создана законченная и вполне стройная система богословия в духе «Точного изложения» св. Иоанна Дамаскина, то, тем не менее, у него совершенно бесспорное и целостное восприятие всего мира, хотя бы и не выраженное целиком в богословских формулах. Поэтому и человек, о котором он так много и так возвышенно говорил, составляет совершенно неотъемлемую часть этого мирового всеединства. Изучать человека в схеме его богословского мироощущения можно только в общей богословской связи, в соотносительности как с миром высших духов, так и низших, бессловесных тварей. Если собрать разбросанные по разным творениям святителя Григория мысли о бесплотных Силах и их отношении к Богу и к человеку, то его ангелология представляется нам в таком виде.

Ангельский мир превосходит нас, людей. Их духовность делает их наиболее близкими и родственными Богу. Но неверно было бы думать, что во всем и навсегда Ангелы предназначены быть выше человека. Святитель Григорий Палама развил исключительно высокое учение о человеке. Он любит говорить, что человек во многом превосходнее Ангелов; он развивает учение о возвышенном призвании человека. Это особенно интересное явление в истории богословской мысли. Обычно принято думать, что Востоку свойственно особое устремление ввысь, что Восток больше занят духовным, чем земным. Стремление восточной мысли к отвлеченному мышлению в течение истории способствовало этому преобладанию. Отвлеченные богословские созерцания ему более по душе, чем строительство земной жизни и созидание культуры. Догматическому отвлеченному мышлению и богословским спорам Восток отдал больше сил, чем организационной работе в области церковного управления. Последнее предоставлено было скорее Западу. Рим с присущим ему юридизмом и этатизмом больше был занят устройством христианской земной власти папства, в то время как на Востоке бушевали догматические распри и велись утонченнейшие богословские споры. Эта устремленность ввысь особенно сильно сказалась, конечно же, во время христологических споров, когда для богословия решалась судьба человеческого естества в сложной Ипостаси Воплощенного Слова. Монофизитство, несомненно, типично восточная и типично монашеская ересь. Характерно, что Восток породил докетизм, энкратизм, манихейство и монофизитство. Соблазн малокровного, худосочного аскетизма легко мог завлечь именно пустынножителей, и они-то именно с такою непримиримостью и кинулись в омут христологического спора. И, как уже было выше указано, если Халкидонский орос победил Евтихову ересь догматически, то самая жизнь, народное сознание, умонастроение церковного обывателя не всегда до конца преодолевало умонастроение монофизитства психологического.

Зачарованность бесплотным, ангелоподобным, или, точнее, тем, что казалось и воспринималось как подлинно духовное, была слишком сильна. Не могли, не хотели уступать человеческому, плотскому, тварному того, что в Предвечном Совете было предопределено как достойное сочетания со Словом Божиим, достойное для освящения и прославления. На религиозное сознание легло некоторое боязливое отношение к человеку и плоти. Создалась даже очень сильная атмосфера этого неопределенного психологического монофизитства. Она обволокла собою быт, мысль, литургику и аскетику многих христиан.

Такое осторожное, чтобы не сказать несколько пренебрежительное, отношение к тварному считалось даже более ортодоксальным. В этом видели больше «смирения». В истине боговоплощения слабому религиозному чувству чудится даже некое чрезмерное превозношение земного. Создалось впечатление, очень глубоко укоренившееся, что истинно монашеское, истинно аскетическое отношение к жизни и твари должно быть именно таким — недоверчивым к плоти и к человеку. Человек, и даже не грешный человек, а просто человек как таковой, в силу одной своей человечности был взят под подозрение. Поэтому в монашеском, аскетическом искали в видах этой осторожности то же настроение, но еще более сильно выраженное. И не только западному сознанию, но и самим православным этот докетический, псевдодуховный стиль представлялся иногда особенно привлекательным и верным обликом восточного, монашеского идеала христианства. Представляли себе, и совсем неверно, Православие как более ангельское, чем человеческое. И свойственного именно Православию подлинного радостного космизма не хотели признавать достоянием истинно православной психологии. Православный идеал спасения иногда, и очень часто, хотели представить чем-то худосочным. С особым недоумением и как бы с разочарованием встречали те светлые и любовные нотки в приятии земли и плоти там, где они проскальзывали и выявлялись.

Указанное неправильное, предвзятое восприятие восточного быта и духа с удивлением и неожиданностью встречает подлинный лик православной светлой аскетики и радостной мистики. Настоящим откровением потому является наличие у строжайших пустынников и аскетов любовного настроения к твари и к человеку. И надо сказать, чем строже подвижник, чем выше его духовность, тем это его приятие человеческого начала сильнее. Строгость и удаление от греховного не создали у них отчужденности от самой плоти. Наоборот, застилизованная, благодаря полному неведению Православия, его психология под что-то мрачное и чахлое оказывается на самом деле радостной и светлой. И именно это возвышенное отношение к человеческому увеличивается по мере возрастания подвижнической напряженности и подлинной, а не лжедуховной аскетики.

В этом отношении среди писателей монашеского Востока Палама занимает особенное место. Он не боится радостно и возвышенно учить о человеке и оправдывает его от ложных обвинений.

Глава афонских исихастов, сам близкий к ангельскому бесплотному житию, дерзает восхвалять человека так, как, может быть, мало кто из отцов Церкви. Он очень определенно говорит о высоте человека, о «богопричастной» плоти, о превосходстве человека над миром Ангелов. Указав на некоторые стороны, которыми Ангелы превосходят человека, он не боится говорить и о том, что возвышает человека над Ангелами и делает его самым дорогим и прекрасным цветком всего мироздания. Это им унаследовано от мистической традиции Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника.

Тело не умаляет естества человеческого; наоборот, оно его восполняет, сообщает некоторую законченность. В человеке благодаря этому Палама находит и превосходство его над Ангелами. Прежде всего это имеет отношение к образу Божию в человеке. Если Ангелы превосходят человека по подобию, то по образу Божию душа человека выше Ангела. «Умное и словесное естество души, — говорит он, — одно только обладает и умом, и словом, и животворящим духом. Только оно одно больше, чем Ангелы, было создано Богом по Его образу. И этого изменить нельзя, хотя бы даже оно и не знало своего достоинства и не чувствовало и не действовало достойно Создавшего его по Своему образу. Так после прародительского греха… утратив житие по Божественному подобию, мы не потеряли житие по образу Его». Это первое, что возвышает человечество над миром бесплотных небожителей. Вспомним, кстати, что эта мысль проходит и в нашем литургическом богословии: «…образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений».

Второе преимущество усматривается в назначении человека, в его особом господственном положении в иерархии мироздания: «Нет ничего возвышеннее человека, — учит фессалоникийский первосвятитель, — и это устроено так для того, чтобы ему посоветовать и предложить то, что ему будет на пользу, и чтобы он познал это и исполнил; если только человек желает принять этот совет, то он сохраняет свой чин (свое достоинство) и познает самого себя и Того Единого, Кто выше его, и соблюдает то, чему он от этого Высшего Существа научен».

Таким образом, Ангелы суть служебные духи, «литурги», не только Высшего Ума, но и ниже их по достоинству стоящих людей. И это единственный им данный Богом удел. Человек же, по самому естеству своему и назначению, призван занимать положение господствующее. Он предназначен к царствованию над этим миром. Конечно, это его господствующее положение стоит в прямой связи с его телесностью, с тем, что плоть его от века предназначена для вочеловечения Слова Божия. Предназначена, предуведана прежде сложения мира для непорочного и пречистого Агнца Христа (см.: 1 Пет 1, 19–20). От века изволено в Предвечном Совете Святой Троицы, чтобы Сын Божий стал Сыном Человеческим, Богочеловеком, а не Богоангелом. Поэтому и в плане сотериологическом и аскетическом можно говорить об обожении человека, а не Ангела. И человеку в творческом замысле Божием дано быть способным к этому сочетанию Бога с его естеством в одной Ипостаси.

Но наиболее интересно то превосходство человека над Ангелами, которое Палама видит в строении нашего познания. Интересно оно и по тем выводам, которые из этого могут быть сделаны. Палама пишет: «Можно было бы со многими другими сказать, что и троическое строение нашего познания показывает, что мы больше, чем Ангелы, созданы по образу Божию. И не только потому, что оно троическое, но и потому, что оно превосходит всякий вид знания. В самом деле, мы только одни из всех созданий имеем кроме ума и рассудка еще и чувства. То, что естественно соединено с рассудком, открывает разнообразное множество искусств, наук и знаний: земледелие, строительство домов, творчество вещей из ничего — разумеется, не из совершенного небытия, ибо это уже дело Божие, — все это дано только людям. Ибо так бывает, что почти ничего из того, что создано Богом, не погибает; но, смешиваясь одно с другим, оно у нас приобретает другую форму. Так, например, невидимое слово ума не только соединяется по воздуху с органом слуха, но и написывается и видится с телом и через тело; и это Бог даровал только людям. А происходит это для достаточного удостоверения пришествия и явления Всевышнего Слова во плоти. Ничего подобного никогда не свойственно Ангелам».

Этот отрывок имеет исключительное значение для антропологии изучаемого нами фессалоникийского первосвятителя. В этом совершенном безмолвнике, равноангельном подвижнике не только не заметно никакого пренебрежения к земному и человеческому, никакого желания подменить человеческое ангельским, переменить образ Божий на образ ангельский — в нем слышится прославление плоти. Той плоти, которая, казалось бы, служит помехою для монашеского равноангельного жития. То, чем люди в своем познании отличаются от Ангелов, именно чувственное восприятие, не только им не подвергается осуждению и умалению, а наоборот восхваляется как источник совершенно недоступных Ангелам откровений в познании и как возможность не только восприятия познаваемого, но и создания новых, не существовавших дотоле форм и предметов. Ангелам не дана величайшая способность, доступная человеку, — дар творческий, роднящий человека с его Творцом. Если Бог Творец, и Творец из ничего, то и мы, созданные по образу Творца, являемся тоже творцами не существовавших до того предметов и образов. Конечно, есть и разница: Бог творит из совершенного небытия, мы же вызываем к жизни что-то существующее в каком-то умопостигаемом мире, но в эмпирическом мире реально еще не бывшее. Этот отрывок может дать обоснование целой философии творчества и оправдать его.

Все построение свт. Григория Паламы вполне в согласии с мыслями других до него живших святых отцов и учителей. Никакого новшества он не вводит, а только в более удачных образах и более полно раскрывает православное учение об образе Божием в человеке и о творческой способности в нем.

Итак, плоть человека, являющаяся через органы чувств источником творческих дарований и предназначенная в Предвечном Совете быть соединенной со Словом Божиим, эта плоть никак не может послужить к умалению человека. Радостный космизм Православия и антропоцентрическое наше богословие во все века чувствовали Божественное происхождение и особую благословенность этой плоти. Если до воплощения Слова Божия человек был в глазах религиозного мыслителя мало чем умаленным от Ангелов (см.: Пс 8, 6), то после вознесения нашего естества на небо человек превышает самых приближенных к Богу Ангелов. Можно уже говорить о святой телесности. Палама неоднократно скажет о «богопричастной» плоти. Синаксарь в понедельник Святого Духа, вдохновленный псалмом, умилительно рассказывает, как в каждый из девяти дней, отделяющих Вознесение от Пятидесятницы, каждый из девяти чинов ангельских приходил поклониться обоженной, прославленной плоти (см.: Пс 96, 7).

У Паламы в одной из его проповедей есть очень восторженное место, в котором он говорит о воплощении Слова Божия. Им перечисляются многие цели вочеловечения: чтобы мы не превозносились, что сами по себе победили свое рабство диаволу, чтобы Слову стать посредником, согласующим свойства обоих естеств, чтобы разрушить узы греха, чтобы показать любовь Бога к нам, чтобы стать примером унижения, чтобы сделать людей сынами Божиими и т.д. В очень длинном перечислении этих целей, в таком патетическом нарастании своего богословского вдохновения, он заканчивает небывалым в святоотеческой литературе таким прославлением святой телесности: «чтобы почтить плоть, и именно смертную плоть, чтобы высокомерные духи не смели считать и думать, что они честнее человека и что они смогут обожиться вследствие своей бесплотности и кажущегося бессмертия…»

Это можно считать исключительным по высоте и, может быть, единственным в аскетике христианства гимном человечеству и плоти. Каким смелым и решительным протестом против тусклого и чахлого восприятия жизни и твари должен показаться этот вдохновенный возглас из безмолвия афонской пустыни, с равноангельных высот монашеского подвига! И какие дерзания скрыты в этом для богословствующей мысли и для христианского подвижничества! И в самом деле, такая твердая вера в человека открывает необозримые и светлые дали. Тогда возможно и осмысленно нравственное совершенствование, тогда благословенно и творчество, тогда не зря дан нам разум, слово, чувства, тяготение к прекрасному.

А если человеку дано быть выше Ангела, то понятно, что и совершеннейший Цвет всего человечества, Пречистая Богоматерь, становится Честнейшею Херувим и Славнейшею без сравнения Серафим. Благодаря тому же взгляду на соотносительность человеческого и ангельского Палама видит совершеннейших подвижников духа превосшедшими ангельские чиноначалия. Стоящий по своей плотяности ниже «вторых светов» человек благодаря подвигу стяжания Святого Духа может их превзойти и сам приблизиться к Первоисточнику Света, к Сверхсущественнейшему Естеству. Примеры тому он видит в святом Иоанне Предтече, святых апостолах Петре и Павле, великомученике Димитрии. Но ими, конечно, это не ограничивается. К этому призваны все святые, или, точнее, все люди, поскольку святыми должны быть все.

В Господнем замысле о человеке дарована ему возможность, даже, точнее, задание творить и создавать нечто новое. Человек должен осуществить этот Божественный о нем замысел. Человек должен будет дать и ответ Создавшему об осуществлении этого творческого дара. Страшный Суд поэтому будет и судом о том, как и насколько мы исполнили это свое задание, осуществили ли мы свое творческое назначение на земле. «Добрый ответ на Страшном Судищи» будет ответом на предвечный замысел Творца неба и земли быть и нам творцами на этой земле, чтобы получить свой удел в Небесном Царстве.

Тогда уместно поставить вопрос, что же задано человеку в отличие от Ангелов, не имеющих этого творческого дара и тем самым менее, чем люди, созданных по этому образу Создателя? К какому творчеству призван человек в этой жизни?

Творить прежде всего свою собственную жизнь: раскрыть и осуществить ту заложенную в нас, так сказать, линию своей судьбы. Нам свыше не навязан никакой «фатум» или рок древних эллинов. В совершенном согласии с Божественным предведением мы осуществляем по своей свободной воле, в сочетании с волею Божественною, свой жизненный путь. Человеческая свобода нисколько не ограничена этим добровольным подчинением Сверхчеловеческому Началу, Которое не предопределяет, а лишь промышляет о нас. Свобода не есть анархия, не есть абсолютный произвол, и она возможна только в совершенной гармонии с Божественной свободою и в премудром плане Божественного о мире порядка. Абсолютная свобода человеку не дана, она существует только в Боге, причем не как возможность абсолютного произвола, а как совершенная гармония. Человеку же делегировано быть свободным в меру ограничения этой свободы свободою Божественною. При этом помнить надо, что эта свобода ему дана принудительно. При рождении нас не спрашивают, хотим ли мы родиться и, следовательно, угодно ли нам быть свободными, а просто дано таковыми быть и жить в границах этой свободы. Человек не изъявляет своего согласия на свободное бытие, а принимает его как послушание. С этим связано и послушание творчества, и в первую очередь творчества своего жизненного пути. Может быть, в этом и заложена одна из самых больших трагедий человека — не по своему свободному избранию принять на себя бремя свободы. Отсюда и противоречия, конфликты совести, терзания нашего самосознания и т.д. В Предвечном Совете так, однако, изволено: быть нам свободными и творить свободно свою жизнь.

Творчество затем проявляется в создании моральных ценностей. Делать добро, накоплять его в ризнице духовных богатств есть одно из проявлений творческого начала в человеке. Это — стремление к святости, поскольку Бог свят и поскольку нам дано быть святыми. Раз Бог есть любовь и раз Он из любви творит мир и промышляет о нем, то и приближение наше к Богу Творцу и к Богу Любви есть раскрытие в нас этого порыва творческой любви. Зло, грех, анархия всегда разделяют и разрушают. Единственно созидающая сила есть любовь. Она восстановляет расщепленное и разорванное грехом единство первобытного совершенства. Созидающая же сила любви возвращает нас к первоначальному состоянию. Это прекрасно понимал св. Максим Исповедник.

Сила любви, как отблеск любви Божественной в нас, есть движущая сила в духовной жизни. Моральное благо, добро, подвиг — все это исходит из любви к Богу и рождает любовь к миру и к человеку. Силою этой любви распространяется кругом добро. Это творчество в сфере морального доброделания не надо, однако, понимать в смысле количественного накопления добрых дел, добрых фактов в какой-то сокровищнице заслуг, а как созидание вокруг себя и распространение атмосферы добра и любви. Можно из себя выделять атмосферу добра, любви, жертвенности, а можно также кругом себя распространять зло, ненависть, месть. Надо помнить об огромной силе аскетизма как накопления и расширения вокруг духовной энергии, смирения, любви и пр.

Это делание не в мире принудительных законов природы, а в царстве духовной свободы от власти этой природы и является тем творчеством моральных ценностей, которое оставляет бессмертные и нетленные плоды. Жизнь в области только природы, природное творчество, т.е. размножение естества человеческих особей, всегда связано со смертью; давая грядущим поколениям жизнь, мы ее отнимаем от прошедших; мы способствуем процессу отвращения от отцов, от истории, от культурной традиции. Творчество же духовное морально ничего не отнимает ни у кого. Дающему в этой области дано будет еще больше и преизбудет. Ризница его духовная не только не истощается, но и чудесным образом пополняется в этом отдавании. Таким образом, человек призван в добровольном подчинении высшей творческой промыслительной воле свободно осуществить в своем творчестве свое возможно более полное личное нравственное совершенство и усовершать других. Этим путем он служит не только своему обожению, но и обожению всего человечества и всего мира.

Когда так именно ставится вопрос об аскетизме и нравственном усовершенствовании, когда ему придается характер не только отрицательный, то есть не только отказа от чего-то и неделания, а наоборот, когда он ставится в русло общего творческого потока человеческих духовных дарований, то и сама колючая проблема о взаимоотношении и якобы противоречии творчества и спасения (аскетики) перестает быть такой непримиримой. Все духовно-производительные способности человека должны рассматриваться только в общем контексте творческого его дара, от Бога ему данного, а самый этот дар должен исходить из любви и в ней почивать.

Бог Творец создал человека по Своему, то есть творческому образу и подобию, и потому и человек должен быть творцом. Бог есть Дух и Бог есть Любовь, почему и истинная творческая, богоподобная деятельность человека должна и может быть только в духе и в любви. Только в них человек творит истинно и вечно. Особливо же созидание в области нравственной не может быть оторвано от любви к Богу Любви и к миру. Если верно замечание Федра, что «любящий более божествен, ибо он одержим Богом», и если для Сократа любовь предполагает обладание и вожделение объекта любви, а это вожделение только тогда и проявляется, пока нет обладания, то в этом видно различие между платоновским пониманием любви и христианским. Если стать на линию Платона, то во Святой Троице любовь должна была бы уничтожиться, сгореть от самого факта вечного обладания, вечной имманентности. Но именно этого-то и нет. Святая Троица есть Неопалимая Купина вечно горящей любви. Такое именно символическое понимание ветхозаветного образа дает нам святитель Григорий Палама в своей XI беседе на Честный Крест.

Жажда святости не есть только очищение, не только пуританство или малокровное морализирование, а стремление к реальному обожению, к слиянию с Первоисточником любви, с самой любовью — Богом. И это может быть только в творческом порыве, в созидании своей святости, в творчестве духовных ценностей.

Человеку дано созидать эти нравственные ценности, творить любовь. Ангелу же дано только служить, проводить любовь, отражать ее, как зеркало, как второй свет, от Первоисточника любви. И в этом, следовательно, Ангел меньше человека.

И как все во внутренней жизни человека необъяснимо, как таинственны и загадочны все феномены духовного бытия — способность мышления, речи, запоминания, воображения, так в особенности совершенно несказанной тайной является эта творческая сила в нас. Как понять и какими доступными нашему разумению словами, могущими удовлетворить нашу любознательность, выразить и объяснить эту тайну творчества в человеческой душе? Как происходит это загадочное и чудесное рождение новых форм духовных ценностей?

Откуда-то в полном молчании и из какой-то бездны ночного мрака, из небытия, вдруг сверкнет какая-то яркая искра. Наш мир пронизан невидимыми лучами Божественного света, исходящего от Первоисточника всякой жизни и света. Духу человека доступно сияние этих лучей. В молчании нашего духа, во мраке несуществования вдруг откуда-то приходит эта искра Божественной мысли, отблеск Божественной Премудрости и пронзает молчащий ум наш. Как будто бы осколки или брызги Логоса Божия сверкнут своим сиянием в логосе нашем, в уме человеческом. В молчащем и спящем вдруг что-то мелькнуло и засияло. Но что это? Ведь это еще не слово, сказанное или написанное; это еще не звук, зазвеневший своею мелодией; это еще не линия и не окраска какой-нибудь картины и не изогнувшаяся волна ожившего под резцом художника мрамора.

Но вот в таинственном процессе внутреннего вынашивания творец находит в сокровенной глубине своей и слова, и звуки, и краски, и линии, и тогда этот умопостигаемый мир образов облекается в формы, доступные уже не только ему одному. Создались ясные облики художественной речи и музыки, воплотились в краски и линии эти образы, жившие дотоле в тайниках духа человека-творца.

…Творчество есть тайна, как тайна есть и жизнь. Мы — образ Творца, наш ум пронизывается искрами-брызгами Вечного Логоса, нам повелено быть творцами. Мы ждем в ночной тишине этих звуков, осколков из иного мира. Они сверкают, приходят, пронзают наш логос. Мы им внимаем, но что суть они и что есть самое творчество, мы не знаем и не узнаем никогда…

Здесь лишний раз символическое миропонимание может понять эту соотносительность мира психологического и гносеологического с потусторонней средой вечной, Божественной жизни. Творчество наше символически отображает миротворчество.

С вопросом творчества стоит в связи и другая еще тема — тема культуры, строительства жизни, участия христианина в созидании истории мира. Творчество мира длилось шесть дней, шесть таинственных циклов библейской мифологемы. И если Библия говорит, что Бог почил от всех дел Своих, то Сам Спаситель свидетельствует, что «Отец Мой доселе делает, и Я делаю» (Ин 5, 17). И в этом созидательном действии Бога соучаствует и человек-творец.

О том, что человек разумен, свободен и одарен разными дарованиями, говорили многие писатели Церкви; но о творчестве как особом задании человеку сказали немногие. Сопоставить же это с образом Божиим и привести в соотносительность с миром духов более, казалось бы, совершенных, чем человек, удалось, пожалуй, только одному Паламе. Он не построил, разумеется, своей философии культуры; к тому и не располагали эпоха и самый стиль и направление мысли в Византии, но он бросил эту мысль.

Нам особенно понятно, что тут не может быть догматически ясного ответа на эту задачу. Задача, или, точнее, задание дано. Человеку, по самому существу его, задано творить. Это его и отличает от Ангелов. Так изволено в замысле о нем. Но, кроме того, и при изгнании из Эдема дана заповедь «возделывать землю, из которой человек взят» (Быт 3, 23), что не ограничивается, разумеется, одной только агрикультурою, но означает возделывание, обработку, украшение в самом широком смысле слова и во всех областях жизни и творчества. Но, повторяем, догматически ясного, так сказать, благополучного решения этого вопроса нам искать не приходится. Его нет и быть не может. Это задание трагично, носит в себе противоречия, но это все же не аннулирует самого задания.

Религиозную жизнь вообще нельзя себе представить свободною от противоречий и конфликтов. Благополучного и безмятежного вообще не может быть в жизни духа, так как дух этот связан с материей и втиснут в узкие рамки законов природы. Его свободу теснит необходимость, ограниченность и логика вещей, и в силу этого он мятется, не уживается с ограниченностью мира природных явлений, пытается прорваться вон. И, может быть, ни в одной области жизни духа эти конфликты так не сильны и неумолимы, как именно в области творчества и культуры. Человеку дано и задано быть творцом. Он творит с жаждою того, что плод его творчества избежит тления, но всею окружающею действительностью он убеждается в том, что все, созданное человеком, гибнет и исчезает. Дух зовет обессмертить и увековечить себя, а зуб времени и самый ритм жизни, железная поступь истории уничтожает все созданное: памятники древнего зодчества, манускрипты, покрытые не расшифрованными еще письменами, бледнеющая и как бы испаряющаяся на стене фреска Тайной Вечери, философские системы, политические доктрины, быт и костюмы народов, попавших под сокрушающее колесо истории. Творчество исходит от Вечного Начала и стремится к Вечному; а эта жизнь разбивает сотворенное и сама разбивается у врат смерти. Милые сердцу, близкие всем нам «вечные спутники», обреченные в конечном счете на смерть вместе с концом истории.

Есть ли смысл творчества? Нужна ли культура? Совместимы ли они с наличием смерти, исторических и геологических катаклизмов и с самой идеей последнего космического пожара, который уничтожит все и в котором ярким пламенем догорит то еще, что не догорело, не разрушено, не растоптано. Космического пожара, в котором будут пылать уцелевшие полотна Ренессанса, в котором расплавится бронза статуй, обратятся в пепел мозаики Святой Софии и Равенны, и грудою развалин окажутся вечные города человечества с их божественными готическими соборами и древними базиликами.

Вопрос о культуре может повернуться еще и по-другому. Если заповедь об обработке земли в поте лица дана человеку при изгнании из рая, то не есть ли тем самым строительство культуры наказание за грех непослушания в раю? Если смотреть так, то творчество является, как кара; человек осужден на принудительное рабство, на какую-то барщину. В таком случае творческая деятельность человека обусловлена грехопадением Адама. Не преступи заповедь Адам, и человек не был бы созидателем ценностей. Немезий, вслед за Демокритом, учил о нужде как первопричине и созидательном начале цивилизации. Палама же прозрел большее: он в творчестве человека увидел изволение Предвечного Совета Божия, предназначение человеку быть по образу Божию, быть творцом, быть содетелем Божиим, быть выше Ангелов. Не кара за преступление, а харизма Параклита. Культура, «обработка» земли исходит не из греха Адама, а из вечного замысла о человеке.

Но можно ли говорить о смысле творчества и культуры, если смысл предполагает какую-то логичность и разумность, тогда как смерть моя лично и космический пожар, смерть всего человечества и всего земного разрушают в корне всякую логику созидания здесь, на земле?

Конечно, не о смысле и не о человеческой логике творчества, а просто о религиозном его оправдании зовет нас думать христиански поставленная проблема культуры и созидания. Ведь апостол так и ставит этот вопрос цивилизации пред лицом огня этого пожара. «Строит ли кто на этом основании (т.е. на Иисусе Христе) из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон» (1 Кор 3, 12–15).

Строительство это, конечно, нельзя ограничивать одним узко моралистическим пониманием, то есть как строительство одних нравственно добрых дел. Это есть раскрытие всех вообще творческих дарований человека. Надо вспомнить и притчу о талантах. Строительство прп. Андрея Критского, Романа Сладкопевца, Космы Маиумского, Максима Грека и подобных не ограничивается же одними только угодными Богу делами их монашеских подвигов смирения, терпения, поста, девства и т.д. Разве написанные этими святыми мужами кондаки, каноны и толкования богословского характера не имеют той же цены, как и монашеские подвиги? Разве только подвиги молитвы и поста могут быть приравнены к золоту и серебру, которые очистятся и сохранятся в огне космического пожара, а музыкальные, поэтические и богословские творения их, подобно сену, дровам или соломе, сгорят и от них ничего, кроме кучки золы, и не останется? А рядом с этим и иконы Андрея Рублева, мозаики церквей византийских и афонских, памятники зодчества и т.п., сгорев в космическом пожаре, сгорят и на Страшном Суде, как ненужный хлам для Небесного Царства?

…Есть что-то в каждом творчестве (мысль, наука, художество), что в себе содержит семя вечности, свой «семенной логос», роднящий его с Первоисточником Премудрости, с Предвечным Логосом. И это вечное в создании рук человеческих и перейдет в вечность в своем нетленном, преображенном облике и останется пребывать в невечернем дни Царствия. Как мысли, звуки, слова, линии таинственно появились в творческом уме человека откуда-то, из какого-то умопостигаемого мира, так они, верим мы, опять-таки таинственно преобразившись, уйдут в вечность для бесконечного бытия. Энергии Духа, сияние несозданного Фаворского света действуют в нашем малом мире, проникают из таинственн

Литургическое учение об Ангелах. — Епископ Вениамин (Милов)

Епископ Вениамин (Милов)

Литургическое учение об Ангелах

Из «Чтений по литургическому богословию»

Бог-Троица от века предначертал ангелам быть зрителями божественной славы и исполнителями Своего пресвятого и вседейственного хотения.

Восхотев явить пучину благости, Он всесильным мановением и повелением создал ангельские лики и соделал их уделом Свои дарования [1].

Святые ангелы являются украшениями Троицы. Освещаемые Ее сиянием, они славят Ее непрестанно [2].

Если мыслить о творении Ангелов Богом-Троицею, то следует сказать, что Бог Отец сотворил или составил ангельские природы Сыном и Духом. Ангелы принимают светоявление от Бога Отца через Слово Отчее в Духе Святом и неиссякаемой любовью желают неуклонно служить Создателю [3].

Они — подобия благости Божией [4] и всегда видят Божию трисолнечную красоту [5]. Через Божие Слово им сообщаются сила нетления и слава бессмертия [6]. Излиятель трисолнечного озарения ангелам есть Дух Святой [7]. Браздами Его вышние силы управляются [8] и научаются почитать Единое Трехличное Божество [9].

Выражение богословия о просвещении ангелов «через Христа» ближайшим образом означает то, что Христос, Сын Божий по Отчей воле в Духе Святом, украшает бесплотных духов нескончаемой светлостью [10], красотой [11]. Ангелы предстоят Ему с крайним желанием [12] и радостно служат [13].

Приближение к Богу — Первожизни и просвещение от Него лучами трисолнечной красоты [14], наполняет ангельские природы вечно сияющим светолитием [15], чудно насыщает и воспламеняет любовью к Богу [16]. Бесплотные светоносны чувственно отображают в себе, как в зеркале, Божественную чистоту [17], мысленно просвещаются превышними разумениями [18] и огненными языками воспевают Бога [19].

Сердца их исполнены от осияния сыновнего страха пред Богом [20], истинного смирения [21] и чрезвычайного благоговения [22]. Воля их жаждет всегда быть в Боге [23] и приобретает по благодати твердость неотпадения от Бога.

Ангельских чинов — девять или три третицы во образ Св. Троицы [24].

Первая триада бесплотных духов — серафимы, херувимы и престолы. Они предстоят престолу Божию, подъемлют зари начальства от Бога чрез осияния непосредственно, а не по ходатайству о том и преподают божественную светлость прочим ликам ангелов [25]. Серафимы, в восхищении божественной любви, воспевают священными устами Пресвятую Троицу, херувимы приводятся светолитием к Божественной мудрости, престолы — разумно наслаждаются премирным блистанием [26].

Первая третица ангелов богоподобно и с любовию просвещает вторую третицу бесплотных чинов [27], то есть, власти, господства и силы. Облистание Божества делает ангельские природы во второй третице могучими по крепости, сильными и сообщает им власть и государственное начальство в Божием тварном мире [28]. Они несмолкаемо песнословят Божию силу [29].

Третья третица бесплотных духов — начала, архангелы и ангелы, наслаждаясь озарениями, все свое желание с любовию и совершенно преклоняют к Богу [30] и предстоят Ему служебно [31]. Они твердо хранят своим предстательством порученные их блюстительству Церкви на земле [32] и отдельных верующих во Христа [33] и молятся о вселенной. По Божию повелению, ангелы своею благодатию отгоняют от людей тьму коварных бесов и наставляют руководимых ко свету спасения [34]. Обходя концы всей земли, ангелы назирают, охраняют верующих, боговидно просвещают их души и приносят им благодеяния Владыки Христа [35], применительно к сердечной чистоте и прилежанию каждого из них о личном спасении [36].

Велика сила бестелесных ангелов-хранителей, наставляющих людей ко спасению и чрез себя подающих им Божию светлость [37]. Христиане, прибегая под ангельский кров, от ангелов озаряются вторым сиянием [38].

Приведенное церковно-литургическое указание о св. ангелах в общем содержит прямые библейские мысли и святоотеческое толкование их, но в силу особых задач песнотворчества не дает исчерпывающей ангелологии.

В канонах, посвященных прославлению бесплотных сил, нет обстоятельного указания на особенность служения Богу каждого ангельского чина или лика. Определения благодатных состояний ангелов, при всей краткости, исполнены глубокого проникновения в их переживания и действия среди спасаемого Богом человечества.

Примечания:

Источник: Православие и современность. Электронная библиотека

Епископ Вениамин (Милов). Ангелы Ангелы в Священном Писании Празднования Ангелам в церковном календаре Ангельские чины Corpus Аreораgiticum Природа и назначение ангельского мира Ангелология Об именах и ангелах. День Архистратига Михаила Ангельская песнь Пресвятой Троице, или «Трисвятое» Херувимская и Серафимская песни Почему ангел изображается иногда в облачении диакона?

Архимандрит Киприан (Керн). Воинства Небесныя (Понедельник)

Из книги «Взгляните на лилии полевые…». Курс лекций по литургическому богословию

Богата и разнообразна прекрасными молитвенными воспоминаниями богослужебная жизнь Православной Церкви. Глубина религиозного сознания сочеталась в наших молитвах и песнопениях с совершенством художественного исполнения. При их чтении перед нашим мысленным взором проходят воспоминания всех событий земной жизни Спасителя, всех важнейших моментов домостроительства нашего спасения, память всех святых, Богу угодивших житием, любовью, верою, всех важнейших событий жизни церковной: явления икон Божией Матери, обретения и перенесения мощей угодников, чудеса и все прочие проявления Божия милосердия и благопопечения о нас.

Дивно в нашем Уставе соединилось гармоническое единство суточного, недельного и годичного богослужебных кругов. И в этом богослужебном распределении так ощутительна память Святых Бесплотных Небесных, коим уделено специальное место, первое по порядку и счету, служба первого седмичного дня — понедельника. Вступление в трудовую жизнь каждой седмицы ознаменовано поклонением и молитвенным почитанием Святых Бесплотных небожителей.

Богатый иконописный материал сохранила Церковь в ризнице своих духовных сокровищ. Темные доски старых икон, покрытые вековым слоем копоти и пыли, намоленные слезными возношениями сотен верующих, пропитанные сердечными воздыханиями, содержат в себе откровение другой Жизни, представляя собой прорывы в вечное бытие надземного мира, подобно тому, как прорывается солнечный луч сквозь густую и темную толщу напитанных дождем и грозой облаков. И самый богослужебный материал содержит в себе многочисленные молитвенные сокровища, посвященные Святым Силам. Каждый понедельник в кругу седмичном посвящен памяти их, два дня в году (8 ноября и 26 марта) празднуются нами Соборы их. Церковь призывает и почитает святого Ангела-Хранителя души христианской, воспевая ему каноны, службы и акафисты. Но полней всего, торжественней всего и таинственней всего в Церкви чтятся и вспоминаются святые Бесплотные Силы в самой страшной и таинственной службе христианской: в Святой великой Евхаристической Жертве. Здесь святые Силы Небесные почитаются не только поэтическими и святыми песнопениями и молитвенными возгласами, здесь мы сами, священник и все верующие, должны уподобиться и уподобляемся Бесплотным духам и сопредстоя с ними. Идея этого сопредстояния наиболее полно, согласно с древним преданием апостольским, сохранилась в литургиях святой Православной Церкви.

Характерно для нашего Евхаристического богослужения уподобление человечества Бесплотным Силам и длительная аскетическая подготовка к самому моменту Евхаристии путем отрешения и постепенного отложения ума своего и чувств своих от всего земного и тленного. Не говоря уже о Серафимской песни Господу Саваофу («Свят, Свят, Свят»), сохранившейся во всех древних литургиях (Апостольской, святого Апостола Иакова, святого Апостола Марка и др.) необходимо указать, что в подготовительной части (литургия оглашенных) испрашивается в молитвах уподобление нас Ангельским Силам. Наиболее ясно и законченно это выявляется в антиохийских литургиях и особенно в наших современных, православных.

Так, например, в начале греческой литургии святого Апостола Иакова возносится молитва Богу об уподоблении верных Серафимам и об освящении тела и души и обращении помыслов к благочестию. Еще ясней это выражено в сирийской редакции той же литургии [1] «…ибо Он (Господь) сделал нас равными им (Бесплотным духовным Силам)»… и далее «…мы стоим на месте страшнем и предстоим с Херувимами и Серафимами, мы сделались братьями и общниками стражей (Небесных) и Ангелов и вместе с ними совершаем служение огненное и духовное. Никто да не останется в узах греховных»…[2]

В сирийской редакции литургии святителя Василия Великого, перед Серафимской песнью, в самом начале евхаристического канона в молитве над завесой [3] поминается слава Ангелов окрест Престола Божия, и мы, жители земли, призываемся почитать Бога служением. В 483 году при Патриархе Прокле вводится в богослужение Трисвятая песнь, составляющая центральный момент литургии оглашенных. В конце VI века вводится Херувимская песнь как подготовление к самому канону, и в литургиях православных (Царьградско-Антиохийского типа), и в Александрийских (святого Апостола Марка) она сопровождается соответствующими по содержанию молитвами. Даже в наиболее поздней по своему конечному оформлению римско-католической мессе славословие в начале литургии (Gloria in excelsis Deo) как бы сохраняет тот же смысл и значение. Но полнее всего и яснее все это сохранилось в современных православных литургиях и подготовлении к ним и вылилось в гармоничную и прекрасную цепь молитвенных воспоминаний и смиренно-сокрушенного уподобления себя святым Бесплотным Воинствам.

В аскетической настроенности православного богослужения, составляющей неотъемлемую часть всего аскетического мировоззрения нашего, это стремление к отрешенности от земного и плотяного выражается в длительной подготовке к литургии обязательным участием во всех семи суточных службах и воздержании. В конце утрени, по 9 песни канона слышен возглас священника: «Яко тя хвалят вся Силы Небесныя»… [4] и по хвалитных стихирах великое славословие Ангельских Ликов уносит мысль далеко, к Престолу Триединаго Величия Божией Славы и по теперешнему греческому обычаю именно здесь совершается переход к самой литургии. Последование литургии прекрасно и премудро подготавливает нас к страшному моменту Безкровного Жертвоприношения. После совершения проскомидии по греческому богослужебному уставу на третьей «девятичной» просфоре поминаются святые Бесплотные Силы. Через еще закрытые в Царство Отца и Сына и Святаго Духа царские врата мы воссылаем молитвы о ниспослании нам свышняго мира. На малом входе, когда во образе святого Евангелия проображается шествие Самого Господа на общественное служение, мы молим Бога… «сотворить со входом нашим входу святых Ангелов быти, сослужащих нам и славословящих Его благость».

Прекрасен в восточном, православном богослужении момент Трисвятого. Восток выносил в своем уме и сердце всю непостижимость и захватывающую трепетную глубину догмата Святой Троицы и воплотил его в литургическом понимании своем с особой красотой и осмысленностью. Седмикратное восклицание трисвятой песни (4 раза с клироса и 3 раза в алтаре), торжественность службы в этот момент (особенно архиерейской) и молитвенное напряжение духовных сил уносят нас далеко над земной юдолью печали и греха. В молитве Трисвятого пения мы снова молим Господа отрешить нас от уз тела, греха и плотяности. Торжественное восхождение архиерея, окруженного сонмом священников, на свой трон сопровождается благословением с горнего престола всех служащих — трикирием — символом Святой, Животворящей и Нераздельной Троицы. И пред Евангелием молится служащий: «вложить в нас страх блаженных заповедей и попрать плотския похоти для прохождения духовнаго жительства».

И вот настает момент Херувимской песни… Священник молится «Архиерею и Жертве», Тому, Кто есть «Приносяй и Приносимый, Приемляй и Раздаваемый»… молится о сподоблении нас предстать страшному таинству, ибо «никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити или приближатися или служити Тебе»… Весь алтарь и храм наполняется голубыми клубами благовонного кадильного дыма, тает в них непередаваемо нежный и величественный, стройный и неземной по красоте «софрониевский» или «старо-симоновский» напев Херувимской: «Иже Херувимы тайно образующе и Животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение» [5]. Тает альт в сизом тумане ароматного дыма под голубым куполом, там, где витают шестокрилатии Серафимы, замирает дискант, и виден сквозь раскрытые царские врата священник, повторяющий с воздетыми руками эти божественные слова: «Иже Херувимы тайно образующе»… Алтарь, полный дыма, звуков и благоухания, наполняется присутствием святых Бесплотных Сил Божиих. Херувимов, Серафимов, Ангелов, сослужащих иерею и нам, соприсутствующим уподобляющимся им.

Приносится Жертва Тайная. Сам Господь Спаситель является снова и снова среди нас и там, горе, на Престоле Славы Отчей, певаемый и служимый от них ОН; и здесь, на престоле церковном, окружается невидимым предстоянием Ангельских Сил. Священнослужителями переносятся Дары, сопровождаемые вещественным изображением Серафимов на рипидах и невещественным присутствием их самих, небесных служителей святаго и мысленнаго жертвенника Господней Славы.

И снова в евхаристическом каноне вспоминаются в молитвах бестелесные Духи, окружающие Престол Славы и приносящие Богу свою словесную и умную службу и в то же время невидимо присутствующие тут же в алтаре, сослужащие иерею и сославословящие с ним величие Божией благости. Святый отец Церкви, преподобный Исидор Пелусиот говорит о том, что если иерей недостойно совершает литургию, таинство все же совершается, но уже не руками священника, а святыми Ангелами, невидимо ему сослужащими. В страшных и таинственных молитвах этого момента иерей непосредственно умно общается с этими Силами Божиими. В дивных словах, оставшихся лишь как сокращение и малая доля древних прекрасных молитв, вспоминается все величие и совершенство Божие.

…«И кто доволен возглаголати силы Твоя, или поведати вся чудеса Твоя во всякое время, Владыко всех, Господи небесе и земли, и вся твари видимыя же и невидимыя, седяй на Престоле славы и презираяй бездны»…

…«Тебе бо хвалят Ангелы, Архангелы, Престолы, Господствия, Начала, Власти, Силы, и многоочитые Херувимы. Тебе предстоят окрест Серафимы, шесть крил единому: и двема убо покрывают лица своя, двема же ноги, и двема летающе, взывают един ко другому, непрестанными усты, немолчными славословеньми, победную песнь вопиюще, взывающе и глаголюще…» [6] И хор земной человеческий отвечает словами неземной ангельской песни: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф»… Алтарь полон невидимых Ангелов, крылами своими реющими над Дарами, и от престола церковного до Престола Господа Сил, через отверстые небеса Ангелы Божии восходят и нисходят и участвуют в вечной Жертве Любви, предуказанной еще в Предвечном Совете Божией Премудрости и имеющей совершаться всегда, ныне и присно и во веки веков.

И «с сими и мы блаженными силами… вопием и глаголем: свят еси яко воистину и пресвят», и, воспомянув величие и славу Божию, молитвенно переживаем всю тайну Искупления нашего, внимая Христовым словам о том, что на престоле сем предлежит Жертва Тела и Крови Его, за оставление грехов всех верных православных христиан. И, горе имея сердца, умно причащаемся Божественному величию и «смотрению искупления, совершенному Кровью Креста Христова» (св. Герман Царьградский, «Тайнозрение вещей церковных») приносим Творцу жертву твари за тварь. Не только вспоминая память Бесплотных Духов, но и сами уподобляясь им мысленно и входя в непосредственное молитвенное общение и сослужение с ними, в литургии умно приобщаемся огненному, безгрешному и нетленному их существу. Но, кроме того, в своих песнопениях и иконах Церковь многократно вспоминает ангельский мир и раскрывает нам о них многое, лишь слегка предуказанное, но не до конца открытое в священных словах Писания.

***

«Творяй Ангелы Своя духи и слуги Своя пламень огненный»… (Пс. 103. 4).

Многократно на всем протяжении истории человечества посылал Бог Своих вестников людям для объявления Своей воли, для исполнения различных служб, как знак Своей милости и всегдашнего, неусыпного промышления о роде людском. «Творяй Ангелы Твоя, якоже писася, духи, и служащия Тебе пламень огненный, посреде первенствующа показал еси, Господи, Твоих Архангельских Михаила Архистратига, Твоим мановением повинующася, Слове»… [7]

Многие великие и святые, угодные Богу люди удостаивались видеть безтелесных посланцев Божиих, а некоторым в тайнозрении открывались великие и страшные тайны служения Бесплотных духов Престолу Господней славы. В службах Ангельским воинствам вспоминает Церковь все главнейшие случаи Божьего благоволения и молитвенно славословит духов бестелесных. Пред нашим умным взором вся история этого благопопечения о нас в утреннем каноне службы 8 ноября. Так, вспоминаются «страннолюбивые Авраам боговидец и Лот славный… обретшие общение с Ангелом» [8] (Быт. 18 и 19).

Когда Иисус Навин подошел с избранным народом к Иерихону и после чуда с остановившейся водой Иордана стоял у самых городских стен (Нав. 5,13-16) «явися силы Господней Архистратиг… Михаил великий Бесплотных начальник сый» [9]. Это краткое замечание канона вспоминается подробнее на вечерне, накануне, в чтении первой паримии на день Михаила Архангела. Когда «Маною доблественному» [10] сказалось о рождении сына Сампсона, снова явился Ангел как свидетель от Бога данного откровения (Суд. 13), и также «премудрому Товиту» посылает Господь Ангела своего Рафаила. И новое чудо являет Господь, вспоминаемое всегда на седьмой песни всякого канона, когда мы чтим память трех отроков: «Росодательную убо пещь содела Ангел преподобным отроком»… (Дан. 3, 49). Вторая паримия в тот же Михайлов день возвещает явление Ангела Гедеону пред битвой с Мадианитянами. Таинственно попаляет Ангел огнем жертву Гедеонову, и воскликнул тот: «Увы мне, Господи, яко видех Ангела Господня лицем к лицу» (Суд. 6, 6). И наконец в третьей паримии чтется Исаино проречение о спадении с неба денницы и о победе над адом (Ис. 19). Великому Даниилу, «мужу желаний», является снова Архангел Гавриил, посланник Вышних Сил и «изложив явление недоведомое духом» [11], раскрывает ему дивную тайну седмидесяти седмин, по истечении коих надлежало прекратиться ветхозаветной жертве и прийти избавлению от Мессии (Дан. 9, 21-27). И паки посылает Господь Своего посланца Гавриила — начальника Безплотных Сил, «нося чада благовещения» [12] благовещать Захарии радость рождения «пустыннолюбной горлицы» и затем Пречистой Деве — Самого Агнца Божия.

И рождается в Вифлеемской пещере Спаситель мира, и Ангели поют Ему славу и возвещают мир, как у страшного Престола Славы Господней воспевают немолчными устами Трисвятую песнь. Некогда «сорокадневный Пустынник» искушаем был падшим ангелом, когда-то прекраснейшим из всех созданий Господних — Денницей… «И остави Его диавол, и се Ангели приступиша и служаша Ему» (Мф. 4, 11). И снова сострадая нам «во днех плоти Своея моления же и молитвы к Могущему спасти Его от смерти принес» (Евр. 5, 7), «и явися Ему Ангел с небесе, укрепляя Его, и быв в подвизе, прилежне моляшеся; бысть же пот Его яко капли крове, падающия на землю» (Лк. 22, 43-44).

В Новом Завете совершилась «велия благочестия тайна», когда «Бог во плоти явися», но в Ветхом Завете немногим дано было лицезреть славу Божию — окружающим Престол Господень воинствам светлых Духов. «Ангельские чины в различном зраце увидев Иезекииль, предсказуя проповедаше: в нихже шестокрыльнии Серафимы предстояху и Херувими многоочитии окружаху, с ними же Архангели пресветлые зряще Христа славословяще во вся веки» [13] (Иез. 1; 9, 3; 10, 1-20; 11, 18-25). И другой великий тайновидец, «ветхозаветный Евангелист» Исаия, приоткрывая нам величие славы Господней, повествует о шестокрылых Серафимах (Ис. 6, 1-7), непрестанно славословящих Господа Саваофа. И на каждой литургии слышится по всей земле, во всех православных храмах, как бы отображая и слабым эхом повторяя величественное славословие тех, что предстоят окрест Престола Славы, «шестокрилатии, многоочитии, возвышающиеся, пернатии, победную песнь поюще, вопиюще, взывающи и глаголюще: Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф»…

***

Велико и необъяснимо, премудро и дивно смотрение Божие о нас, малых, грешных, недостойных, об этом мире тленном и о земле страждущей. «В начале сотвори Бог небо и землю», повествует «медленноязычный и гугнивый Моисей». В самом начале творения, в момент создания материи, из коей надлежало произойти видимому миру, создал Бог Небо, то есть мир невидимый, жилище Горних Сил. Создает, сотворяя из ничего Ангелов и материю, призывая из небытия в бытие. И с того времени Господь, благоволивший по безмерной Своей любви сделать сопричастными Триединого Своего блаженства и других, привлечь к любви Своей и излить ее и на тварь, окружается славой Ангелов Своих, предстоящих Ему умных воинств.

В службе 8 ноября многое раскрывается и объясняется. Церковь щедро предлагает верующим то, что она хранит в своем догматическом сознании. Только трудно отрешиться нам от всего земного и тленного, чтобы приблизиться к пониманию этих дивных тайн.

Очистив ум и чувства своя, постараемся мысленно представить себе великую и несказанную красоту и страшную тайну Божией Славы, Престол Того, Кого мы назвать не можем, Того, Кому имени нету, ибо все имена наши ничего не выражают, Того, Кто источник всякой жизни, всякого бытия. Он Сам назвал Себя в разговоре с Моисеем Боговидцем — Аз есмь СЫЙ (jahwe) — οων, три греческие буквы, начертаемые на крестчатом нимбе православных икон Господа Вседержителя.

«Невещественный Престол окружающе, умныя существа, божественнии, безтленнии, трисвятую песнь Правителю Богу [14] пламенными устами поете: Святый Боже, Отче Безначальне, Святый Крепкий, Сыне Собезначальне, Святый Безсмертне, Единосущне Душе, Отцу и Сыну спрославляемый» [15]. «Михаил же Архистратиг вышних сил победную песнь непрестанно приносит славе Твоей» [16]. «Трисолнечного Божества предстатель светлейший, Михаиле являяся Архистратиже, с горними силами зовеши, радуяся: свят еси Отче, свят еси Собезначальное Слово, свят еси и Святый Душе, едина слава, едино царство и естество, едино Божество и сила» [17].

Вот что повествует нам хранитель древнего благочестия, Четьи-Минеи — неизменный спутник нашего уставного, монастырского богослужения о том, как и когда во времени началось это славословие Триединого Бога:

«Во время пагубнаго сатанина в гордость возношения… воззва (Михаил): «вонмем, встанем добре пред Сотворшим ны, и не помышляем противная Богу… вонмем, как спаде с небесе Денница, восходящая заутра и сокрушися на земли. Тако бо Ангельскому собору глаголя, нача, яко на первом месте, стоя, с Серафимы и Херувимы, и со всеми небесными чинами славити Пресвятую, Единосущную и Неразделимую Троицу Единаго Бога, торжественную песнь поюще: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея» [18]. С момента, следовательно, отпадения в гордость Денницы, верный Господу Архистратиг Михаил возгласил ныне уже никогда не перестающую песнь в честь и славу Триединого Бога.

Как огонь и свет, видится слава Господня, и предстоят Ему тьмы тем, и служат Ему тысящи тысящ (Дан. 7, 10; Откр. 5, 2) и как небо украшено звездами, так и вся вселенная просвещена Ангелами.

«Уму великому же и первому, невещественне, Архангеле, соединяяся, усты огненными твоими поеши песнопение страшное, еже поют вси ангельстии лицы» [19]. Близкое и непосредственное предстояние Свету Вечному и Невечернему придает и особый характер самому существу Бесплотных Сил. Они бесплотны по сравнению с нами, но вещественны по сравнению с Богом. Существо их эфирно и огнеобразно, как о том повествуют святые отцы наши, тайнозрители, толкователи Писания и боговдохновенные богословы св. Григорий Богослов, св. Иоанн Дамаскин и другие. Соответственно этому и темные духи злобы поднебесной, адово исчадие, демоны не имеют плоти. О них повествует святой отец, преподобный Исихий, пресвитер Иерусалимский:… «Демоны, не имея тел дебелых, лишь помыслами, кознями, и обольщениями и себе и нам уготовляют муку; но если бы эти непотребнейшие не были лишены дебелого тела, то грешили непрестанно и делами, всегда содержа в себе злое произволение, готовое нечествовать» (О трезвении и молитве, гл. 173) и далее: «ассирианин, то есть враг, будучи сам умной силой, не иначе может прельщать, как пользуясь чем-либо привычным для нас, чувственным» (там же, гл. 180) [20]. А вот что слышим мы с церковного клироса об ангельской природе:

«Бесплотнии Ангели, Божию Престолу предстояще и отонудными светлостьми облистаеми, и светолитии вечно сияюще, и свети бывающе втории, Христу молитеся, даровати душам нашим мир и велию милость» [21].

«Ум предвечный, свет состави вторый, Гаврииле, Тебе просвещающаго всю вселенную»… [22]

«Ангелов первейший, и Троицы свет вторый явился еси нам, Михаиле, начальник»… [23]

«Ума причастием перваго, просвещаем, вторый виден был еси свет»… [24]

В объяснение этого святой Назианзин Богослов говорит нам об Ангелах как об «отблесках Совершенного Света» [25] или «вторичных светах» [26]. Так и Октоих устами догматиста св. Иоанна Дамаскина возглашает:

«Первии невещественных лицы преподавают божественныя светлости» [27], а Начертанный Феофан именует Безплотные Силы «зерцалами световидными» [28], как бы показуя, что они, принимая в себя непосредственный свет от Самого Света-Бога, отражают его нам, как зеркала, и «подают нам божественныя светлости» [29], просвещают тайно чистым приближением и богоначальным Твоим осиянием [30]. Богослужебные книги многократно называют Ангелов вторыми светами:

«Просвещаем причастием, Архистратиже, перваго света тайно, вторый свет воистину виден был еси…» [31]

«Ум предвечный, свет состави вторый, Гаврииле, тебе причастием божественным просвещающаго всю вселенную…» [32]

«Свету богодетельному Серафимы непосредственно приближающеся многогубо им насыщаеми, перводатными яве сияньми перводельно светятся и яко светии втории бывают Божеством обожаеми…» [33]

Можно найти указания и во многих других песнопениях [34].

Но несмотря на постоянное и непосредственное предстояние Божию Престолу, Ангелы все же не видят Самого Бога и не познают Его совершенно, ибо «Бога никтоже виде нигдеже, Единородный Сын, сый в лоне Отчии, Той исповеда» (Ин. 1, 18). Ангелам же дано лишь умное лицезрение Бога, или видеть Его в том, чем благоугодно Ему проявлять Свое невидимое присутствие [35], что и выразил Господь в словах: «Ангели… выну видят лице Отца Моего Небеснаго» (Мф. 18, 10). Бога же никто в Его сущности никогда не мог увидать. Святый Максим Исповедник поясняет это так: «Божество и Божественное в некотором отношении познаваемо, а в некотором непознаваемо. Познаваемо созерцаниями в том, что есть окрест Его; непознаваемо в том, что Он есть Сам в Себе» [36]. Посему-то Апостол языков, божественный Павел, повествуя своему любимому ученику Тимофею о великой тайне благочестия — воплощении, говорит о Господе Иисусе Христе — «показася Ангелом» (1Тим. 3, 16), ибо до сего они Бога не видали и лишь воплощением Слова Божия увидали они Самого Бога и то во образе раба и служили Ему в пустыни и в Гефсиманском саду.

И много есть других «от века утаенных и Ангелам несведомых таинств» Божьего великого и премудрого смотрения, но, тем не менее, Ангелы являются свидетелями величайшего события из всех когда-либо бывших и имеющих быть — воплощения Божия Слова. И, о, преславного чудесе, вестник Божий, предивный Гавриил посылается к Деве Чистей и является свидетелем дивного, безмужного зачатия Слова от Девы. Зачатия и воплощения Бога-Сына, Которого Отца он никогда не видал, предстоя вместе со всеми остальными ангельскими воинствами Престолу Неразделимой Троицы — Отца, Сына, и Святаго Духа.

«Послан бысть с небесе Гавриил Архангел благовестити Деве зачатие и, пришед в Назарет, помышляше в себе, чудеси удивляяся. О, како, в высших непостижим сый, от Девы раждается, имеяй престол небо и подножие землю, во утробу вмещается Девичу. На Негоже шестокрилатии и многоочитии зрети не могут, словом единым от сия воплотитися благоизволи. Божие есть Слово настоящее, что убо стою и неглаголю Деве: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою, радуйся, Чистая Дево; Радуйся, Невесто Неневестная, радуйся, Мати Живота, благословен плод чрева Твоего» [37]. Так служит Архангел Гавриил в воплощении Слова.

«Радуйся, Гаврииле, тайновидче Божия воплощения» [38], поет Церковь собеседнику Богоматери и Захарии, «Гавриилу, таиннику благодати и Девы обручителю честному» [39].

«Великое таинство, первое Ангелом неведомое и прежде века соблюдаемое, единому уверися тебе» (Гавриилу) [40]. И на следующий день по Благовещении Церковь возносит хваление и мольбы Гавриилу Архангелу, празднуя его Собор и отличает особенными литургическими тонкостями наш устав в этот день. На вечерни на «Господи, воззвах» поется 11 стихир, то есть больше, чем когда-либо [41], даже больше, чем в воскресенье, и присоединяется к 11 стихире стих: «Творяй Ангелы Своя духи и слуги Своя пламень огненный», ибо духа Своего служебного Гавриила посылает вестником и слугой к Деве Чистой, благовещать велию радость и тайну.

***

Безчисленно воинство Небеснаго Царя, величественней во много-много крат любой земной рати, тьмы тем их и тысящи тысящ. Как небо украшено звездами в ясную июньскую ночь, когда коростель поет среди колосьев, сверкают зарницы и пахнет цветущей рожью и пылью, так подобно мириадам звезд и Царство Славы украшено предстоящими Богу воинствами небесными, оставшимися послушными Господу духами.

Сияет неизреченным блеском и светом Престол Царя Славы, и предстоят Престолу Мария Дева и Иоанн Предтеча, — се дивный «Деисус», — возносящие молитвы за весь мир и предстательствуют честные небесные Силы Бесплотные за человеческий род. Кто изочтет их? Кто опишет их? Никто! Разве может кто из мудрейших звездочетов переписать и сосчитать все звезды на ризе Господа Царя? Разве может кто из ученейших богословов исчести воинство Небесного Владыки?

В дивной гармонии, порядке и стройности предстоят Богу Небесные Силы. Божественный Дионисий Ареопагит тайнозритель, повествует нам о девяти чинах ангельских, и все они, упомянутые в Священном Писании, имеют свое назначение и цель, не до конца, впрочем, откровенные нам:

1 ряд: Серафимы (Ис. 6, 2), Херувимы (Иез. 9, 3), Престолы (Кол. I, 16).

2 ряд: Господствия (Кол. I, 16), Силы (Еф. I, 21), Власти (Еф. I, 21).

3 ряд: Начала (Кол. I, 16), Архангелы (1 Сол. 4, 16), Ангелы (I Петр 3, 22).

И богослужебные книги, разделяя небесную иерархию, воздают каждому чину по его значению и славе так:

«Престоли, первое исполняюще удобрение (т.е. построение войска, первые в рядах войска небесного) и «Херувимы и Серафимы Божественными зарями несредственно светятся, Богодетельная священноначалия приемлюще поют: Слава силе Твоей, Господи» [42].

«Любовию божественною распаляема Господствия, Власти и Силы, чинови втории, немолчными усты Богоначальное песнословят Едино Существо и Силу» [43].

«Управляются Архангельстии Чинове Духом и Ангелов и Началов со безчисленными воинствы: Едино Триипостасное Просветительное Существо почитати, светло учими суть» [44].

Непосредственно все они предстоят Престолу Божию, исполняя великое служение любви, и все же каждый чин соблюдает свое служение. Так,

«Серафимы — пылают божественныя любве пламенем и иных к любви Божией разжизают».

«Через Херувимов и иным изливается премудрость, и поддается разумных очес просвещение к Боговедению и Бога познанию».

«Престоли и Богоноснии имеют Бога в самих себе несказанно и недоведомо».

«Господствия — так именуются, потому что, иже под ними Ангелом господствуют, сами свободне суще… учат же обладати чувствы, смиряти безчинныя в себе вожделения и страсти, плоть порабощати духу, господствовати над волею своею».

«Силы — помогают человеком труждающимся и обремененным, укрепляют всякого человека в терпении, да не изнемогает в скорбех».

«Власти — имут область на диавола, еже укрощати бесовскую власть, борющимся же со страсти и похотьми помогают в день брани их».

«Началам — вручена есть вселенная, управление и хранение всех царств и княжеств, земель же и всех народов, племен и языков».

«Архангелов — же служение есть пророчеств откровение».

«Ангелы — же от всех чинов нижайшии суть и человеком ближайшии… тии меньшая таинство Божия и Его хотения возвещают человеком, добродетельно и право по Бозе жити наставляют» [45].

Во всех своих службах Ангелам Церковь останавливается более или менее подробно на этой гармоничной стройности и строгой распределенности небесной иерархии.

Ангельский собор славословит пришествие Слова на землю (Лк. 11, 14) Ангелы возвестили Его Воскресение и победу над смертью (Мф. 6, 28). При вознесении Христа на Небо ко Отцу Ангелы объявили ученикам Его о будущем Его Втором Пришествии во славе (Деян. 1, 10-11), когда они явятся на землю и архангельской трубой возвестят Его грядущую славу и Суд. От вечности предназначены они служить Ему, Ангелу Великого Совета. На иконе таинственно прообразуется Собор Ангельских Бесплотных Сил и посреде их, в круге, Предвечный Младенец, Ангел Великого Совета, десницей благословляющий и в шуйце держащий Евангелие, Слово Божие, Божию Премудрость.

Устами Начертанного Феофана Церковь говорит: «Престолу предстояще светло Владычнему всесвятии Ангели, Отцу Собезначальна и Того Великого Совета Ангела, слово ми вдохнути вас поющу молитеся» [46].

«Совета Великаго Ангела Отца благоволением и Святаго Духа наитием во утробе Твоей имела еси, Богородице» [47].

«Вся Премудростию сотворил еси Господи»… «И виде Господь яко вся добра зело»… Все прекрасно и совершенно сотворено Господом Богом; и видимый и невидимый мир, вся тварь. И все Ангелы сотворены Им по премудрому и прекрасному совершенному плану. Все сотворено Господом; «яко тем», говорит Апостол, «создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая, аще Престоли, аще Господствия, аще Начала, аще Власти всяческая тем и о Нем создашася» (Кол. 1, 16).

По существу своему совершенные создания Божии все же относительно бесплотны, относительно чисты духовно и все же не абсолютно совершенны, ибо абсолютно совершенен лишь Сам Бог. Так сказано, что Бог и «во Ангелах Своих стропотно что усмотре»… (Иов, 4, 18) и названы Ангелы «служебными духами» (Евр. 1, 14). Ум их ограничен, ибо они не знают тайн Божьего домостроительства, им неведомо многое, ибо все знает Один только Бог. Но все же мудры они и совершеннее и святей нас. Ибо говорит царь-псалмопевец о человеке: «Умалил еси его малым чем от Ангел, славою и честию венчал еси его» (Пс. 8, 6).

Итак, великое служение совершают святые Безплотные Силы.

Служение мудрости. Предстоя Божию Престолу, Первоисточнику всякой Мудрости, они приемлют от Него все: и бытие, и свет и духовные совершенства и качества. Книги богослужебные так о сем говорят:

«Яко уми чистии Ангели, Великому и Первому предстояща Уму и божественнаго сияния насыщаеми» [48].

Если только слабый и землеретный наш ум может вознестись от земли до представления о величии и совершенстве Божия Ума, Вечной Премудрости, Абсолютного Духа, то пусть вникает в эти слова. Божественный Ум, от вечности знающий все, предвидящий все и предустроивший от века все, весь план домостроительства нашего спасения, предрешивший все величайшие тайны: воплощения, искупления, преображения, — изливает Свой ум, Свое разумение, сначала чистым духам, Ангелам, а они, подобно зеркалам, принимают его; «Отонуду разумение восприемлюще» [49], передают, когда нужно Божия повеления и откровения нам; открывают то, что становится ведомо им из Божиих тайн, приоткрывают тем, кто достоин знать Божию волю. Так, например, говорит песнь:

«Ум предвечный, свет состави вторый, Гавриила тебе, причастии божественными просвещающаго всю вселенную и юже от века открывающаго нам божественную и великую истинно тайну: во утробе воплощаемого девственней суща безтелеснаго, и бывша человека, во еже спасти человека» [50]. Как совершалось это просвещение Гавриила божественной и великой тайной, не дано нам знать, не открыто, но ведь этого уже все равно нам и не понять. Это уже такие тайны Божия величия, которые нам недоступны. Такова, значит, сущность ангельских умных сил и их способностей. Мудры они, и совершенней их ум, чем наш, ибо сказано: «мудр Ангел Божий, чтобы знать все на земле» (2 Цар. 14, 20), но не знают всего, что на небесах, неведома им Божия воля и «многоразличная премудрость Его» (Еф. 3, 10-11).

Служение святости. Предстоя Престолу Божию, Первоисточнику истинной святости и чистоты, они приемлют в себя и святость Божию и отражают ее нам, подобно отражению света.

«Лица Твоего доброту красную зрети сподобишася, служительныя Твоя светлости»… [51] ибо предстоять Самому Лицу Божию, еже есть святость. «От Святаго Духа освящаеми Ангельстии Собори, на зло пребывают недвижными, еже к первому благому восхождению обожаеми» [52]. Да и как могут они быть подвизаеми (готовы) на зло, когда они принимают только доброе, только святое, ибо предстоят Самому Источнику Святости, Которому и поют: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф». Посему и велика радость Ангелов на небеси о кающемся грешнике (Лк. 15, 7-10). Такова воля их — свята. Ибо и Господь называет Ангелов святыми (Мф. 25, 31; Мр. 8, 38) и Писание свидетельствует о кротости их (Иуд. 1, 9).

Великий Каппадокийский святитель Василий вещает: «совершение Ангелов святыня и пребывание в святыне» (Книга о Святом Духе, гл. 16) [53] и далее… «но святыня возможна не без Духа. Ибо Небесныя Силы не по природе святы, иначе они не имели бы никакой разности со Святым Духом». Поясняя это, святой отец говорит о совершенстве Ангелов чрез утверждение Духом (гл. 19), общение Духа и сравнивает это общение с возжиганием огня, напоминая таким образом богословствования своего великого современника св. Назианзина Григория.

Служение любви. Предстоя Престолу Божию — Первоисточнику Истинной Любви, они принимают в себя эту любовь, становятся сами полны любви и несут людям ее. Песнь так говорит:

«Отнюдь (то есть совершенно) к Богу преклонишася любовью (то есть пламенной любовью) и божественными добродетелями воображаеми яве, о, Архангели славнии, стоянием прилежным обстоите, зовуще победную песнь Зиждителю» [54].

«Любовью теплою привезанием рачительным причащающееся первому Источнику, служительне предстоите, поюще немолчно едино существо Божества Безначальнаго, божественнии Архангели» [55].

Вот в чем великое нравственное значение догмата почитания Бесплотных Сил. Предстоя и служа Богу Любви, они и верным помогают спастись, научая их любви и благодатно изливая им эту любовь. Сами они отражение Божественной Любви и, преподав ее нам, содействуют совершенству нашему, спасению и добродетельной жизни, сообщая благостное действие Божие нам через посредство Ангела Хранителя, нашего лучшего друга, побуждая нас уподобляться им.

«Первии невещественных лицы, богоначальствия зари, исходатайственными сияньми подъемлюще по чину их, прочим преподавают божественныя светлости и приносят нам сия любовным законом, по достоянию такожде, к сердечной комуждо чистоте с прилежанием» [56]. «Сия (Ангели) преставил еси всем верующим православно поющим Тя» [57] …

Вот что вещают нам святые отцы, столпы Православия и благочестия: преподобный Исихий побуждает нас уподобляться духовному совершенству Серафимов, ради вкушения Божественной любви [58]. А святой Максим Исповедник поведает нам в своих «Сотницах о любви»: «Святыя Силы, передавая между собою друг другу просвещение, передают и человеческой природе и сущую в них добродетель и сущее в них ведение; добродетель, т.е. Богоподражательную благость, по которой благодетельствуют и сами себе и между собой друг другу и низшим их существам, соделывая их боговидными; видение как то, или о Боге нечто выше» [59]. И еще говорит: «Святаго Бога, — разумею, Его благости и премудрости, причащается разумное и мысленное естество и самым бытием, и способностью к благобытию и благодати

Митрополит Платон. Православное учение, или Сокращенная христианская богословия

Митрополит Московский Платон (Левшин)

Кто создал мир, и как?

Из книги «Православное учение, или Сокращенная христианская богословия»

Оный великий Бог создал мир сей и все содержимыя в нем вещи (1). А создал из ничего, (2) не по нужде, но по единому своему хотению (3), дабы благости своея зделать его причастным (4).

(1) Чрез мир разумеется всех вообще тварей совокупление, в которых союзе и мы включаемся. Все твари обыкновенно разделяются на видимыя и невидимыя. Видимыя, которыя чувствам нашим подлежат: например, солнце, звезды, земля, воздух и прочая. Невидимыя напротив единым разумом постизаются. Как например наша душа, и Ангелы, которые для того и называются безплотные духи. О бытии духов и разум наш довольно постигает; хотя совершеннее в том нас уверяет с. писание к Колос. гл. 1. ст. 16. Тем создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая. Здесь примечать надобно 1) что Бог создав все вещи, связал их единым твердейшим союзом, дабы одна вещь другой служила, и все вообще сохраняли неразрывность всего мира: в чем наипаче сияет Божия премудрость. 2) Нет ни одной вещи, которая сама чрез себя худаб была, или употребление ея само по себе было бы скверно. Ибо пишется в бытии, что виде Бог вся; елика сотвори, и се добра зело. Галат. гл. 1. ст. 31. Подобно разсуждает и Апостол Рим. гл. 14. ст. 14. Вем и извещен есмь о Христе Иисусе, яко ничтоже скверно само собою, но точию помышляющему что скверно быти, оному скверно есть. Однако и добрая вещь может быть худою, ежели на зло употреблена будет. Наприм. когда мечь употребляет кто на убиение неповиннаго, или разум к изобретению хитростей.

(2) Некоторые думали, что создан мир из некотораго вещества, или материи. Но ежели сия материя произведена силою Божиею из ничего, то мнение такое не весьма противно нашему разсуждению: естьли же оная материя не произведена из ничего, следовательно вечна; таковое мудрствование весьма вредно и не основательно. Ибо какаяб вещь ни была, кроме Бога, не может быть неограниченна, следовательно безначальна. Впрочем как никакая вещь сама себя произвесть не может, и прежде произведения самой себя была ничто: следовательно все твари созданы из ничего. А отсюду явствует, что прежде мира не было ничего, кроме Бога.

(3) Бог никаким делом утружден быть не может: Ему все создать стоило единаго слова, то есть, единаго произволения. А что святыя книги говорят, что Бог создание тварей чрез шесть дней продолжал: то не для того, акиб не мог во едино мгновение вся произвести; но чрез сие показывается, что Бог не из нужды делает, и не по слепому какому устремлению, но употребляет свою силу, где ему угодно, и сколько угодно. А что именно во всякой день Бог благоволил создать, о том Божественнейший Моисей следующим повествует порядком. В первой, небо, землю и свет. Во второй, твердь, то есть, все оное пространство, какое видим от земли до последняго окружия мира. Притом разделение зделано между водами верьхними, (чрез которыя разуметь, кажется, надобно облака) и водами нижними, то есть, реками, озерами и морями. В 3 й зделалось отделение вод от земли, чрез что воды уступили во едино место, которых вод соединение называем мы Окианом, а земля лице свое открыла, и тотчас украшена была различными былиев и древ родами. В 4 й созданы светила небесныя, солнце, луна и звезды, вероятно, что из онаго светлаго существа в первый день созданнаго. В 5 й рыбы плавающия в водах, и птицы летающия по воздуху. В 6 й звери, скоты и гады. А в заключение всего человек в обоем поле. Бытия гл. 1.

(д) Бог будучи от самой вечности пресовершен, в тварях никакой для себя нужды иметь не мог: а создал для того, дабы благости своея зделать их причастными, то есть, сообщить совершенства, своих совершенств образ имеющия, сколько оне вместить могли. По чему создание мира может назваться прелиянием благости Божия.

Источник: http://stsl.ru

Сотворение неба – невидимого мира Свт. Филарет (Дроздов) об ангелах Ангелы — наши старшие братья Из Послания Патриархов Восточно-Кафолической Церкви О Православной Вере (1723 г.) О Промысле Божием по отношению к миру духовному Мир духовный или ангельский Что такое Ангелы? Митрополит Платон. Слова в день Архангела Михаила Душа как самостоятельная субстанция, отличная от тела. Бессмертие души. Душа и дух

Молитвенное богословие о Церкви. Ангелы — Церковь. — Преподобный Иустин (Попович)

Преподобный Иустин (Попович)

Молитвенное богословие о Церкви [1]

Икона «Спас в силах». Христос изображен сидящим на престоле в окружении небесных сил. Подножие поддерживают один из ангельских чинов -  Престолы, изображенные в виде крылатых огненных колес

Наиболее ярко и наиболее полно Церковь выражает себя через молитвенную жизнь. Молитва — это ее позиция, ее язык по отношению к Троичному Божеству, Которое наисовершеннейшим образом открывает нам Себя через воплощение Бога-Слова. Не существует ничего иного, так отвечающего природе человека, так необходимого ей, как непрестанное, благоговейное молитвенное устремление к Богу, доколе оно не преобразится в молитвенную стрелу, целью которой является бессмертие во Христе. Ибо человек есть существо богоподобное, а следовательно — богоустремленное. Поэтому даже поверхностное проникновение в тихий океан церковной молитвенности исполняет человеческое существо благоуханием небесным, этим живительным воздухом святых Херувимов и Серафимов, и, насколько человеческая природа вместить может, открывает нам тайну Церкви. А тайна Церкви отовсюду бездонна и безгранична, ибо представляет собой воплощение второго Лица Пресвятой Троицы, и никогда не может полностью поместиться в человеческом разуме, в человеческой речи, в человеческих образах, — действительно, все это есть лишь невнятное бормотание о Божественной Всетайне. Только вера, уходящая в глубины естества нашего, вера со всеми святыми таинствами и святыми добродетелями творит в душе нашей чудесную тайну и образ Богочеловеческого тела — Церкви.

Благодаря богочеловеческой бескрайней таинственности существа Церкви святоапостольское и святоотеческое учение о Церкви всегда проникнуто благоговейным смиренномудрием и молитвенностью. И для экклезиологии, и для христологии, и для сотериологии, и для всего, что касается Богочеловека Господа Христа и Его Богочеловеческого тела — Церкви имеет непреходящее значение живая богодухновенная истина и благая весть святого Златоуста: «Основание нашей философии есть смиренномудрие» [2], — философии богочеловеческой, апостольской, святоотеческой, православной. Если мы добавим к этому богомудрое благовестие святого Максима Исповедника: «Без смиренномудрия истина слепа» [3], — то мы получим полное представление о православной гносеологии. При этом молитвенное богословие открывает нам следующую бессмертную всеистину: святая Евхаристия — это всеполнота Церкви; она — вершина всех вершин, полнота всякой полноты. Она — это живой, всесовершенный Богочеловек Господь Христос, который в Своей Богочеловеческой всеполноте весь обитает в Церкви во все века. Ею и в ней переживается вся жизнь Богочеловека Христа на земле и на небе. В ней — Он есть все и вся; «Ты бо еси приносяй и приносимый, и приемляй и раздаваемый» [4]; Он — и Спаситель, и Креститель, и Жертва, и Победитель смерти, и Воскреситель, и Возноситель, и Бог и Человек, то есть Богочеловек; Он и Церковь в странствовании через века и через всю вечность. Он — «совершенный Бог» и «совершенный Человек», совершенный Богочеловек, Он — Всеистина, Он — Вселюбовь, Он — Всеправда, Он — Всемудрость, Он — Вседобро, Он — Всерадость, Он — Божество, Он — Всеархиерей, Он — все и вся для человеческого существа. Он всегда таков, каков в святой Евхаристии; всегда таков для каждого причастника и в каждом причастнике. И через все это Он — наше освящение, наше преображение, наше спасение, наше Ему присвоение, наше обожение, наше обогочеловечивание, наше отроичение, наше — все, все, все. И все это обретается в Богочеловеческом теле Церкви через причащение святым Евхаристическим телу и крови Спасителя. Обретается и постигается. Как тело Христово — Евхаристия есть Церковь, и Церковь есть Евхаристия, ибо ею и в ней мы находимся в соборном всеединстве со всеми святыми, а прежде всего — с Пресвятой Богородицей, которая родила нам тело Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, и тем — родила Церковь.

Икона «О Тебе радуется». Новгород, XV век. Пресвятую Богородицу с Богомладенцем окружает ангельский собор

Все остальные богослужения в церкви Спасителя суть приготовление ко святой Евхаристии, пути, приводящие ко всецели человеческой жизни — евхаристическому соединению со Спасителем Господом Христом; вообще же, вся молитвенность Церкви служит этому. Это главное ощущение каждого истинного члена Церкви. Несомненно, в Церкви прежде всего живут молитвой, молитва — это ее сердце, ее язык, ее жизнь,— божественная жизнь.

Молитвенная мысль Церкви нетленным бисером украсила Пресвятую Богородицу, которая родила нам Бога, предоставив Ему Свое тело.

Ангелы — Церковь

Своим Богочеловеческим телом — Церковью Господь Христос совершенным образом соединил Ангелов с людьми. Ангелов свел на землю, людей возвел на небо, и они воистину сделались бессмертными братьями друг для друга. И самое главное — возникло единое тело, богочеловеческое тело Церкви. И святая мысль Церкви молитвой благовествует эту истину: Тя, неизреченно соединившаго небесным, Христе, земная и едину Церковь совершивша Ангелов и человеков, непрестанно величаем [5].

Созданная Господом Христом, вся Церковь стремится ко Христу, вся Церковь христоцентрична: Иже мир умный всемочным чином по чину украшает невидимо, сему уподоблятися благочинию, честную Церковь благоволи [6].

Христос в темнице с предстоящими Ангелами. Источник: прислано посетителем нашего сайта

Ныне сохрани ополчение архангельскими Церковь Твою, Тебе славящую православными гласы, Иже от Девы неизреченно рождейся, и человеки от тли избавляяй [7].

Украшая неизреченною светлостию, Христе, и тем утверждая Церковь Твою [8].

Церковь непобедима не только потому, что она есть воплощенный Бог-Слово, но еще и потому, что бессмертные и богоносные ангелы берегут и охраняют ее. Молитвенная мысль Церкви, обращаясь к святым ангелам, благовествует: Дарами многообразными ангельского чина, яко чиноначальницы являеми Архистратизи, украшаеми, Христовы Церкви твердо сохраняйте предстательствы вашими [9].

Велия ангел Твоих, Христе, сила: безтелесни бо суще мир протичут, сохраняюще Церкви силою, яже о Тебе, Владыко, и Тебе молятся о вселенней [10].

И у ангелов и у людей один и тот же Господь Бог, одно и то же Евангелие, одна и та же Истина, одна и та же Правда, одни и те же добродетели. Через святые добродетели люди уподобляются ангелам, своим небесным братьям и собратьям. Поэтому мы с молитвенным благоговением обращаемся к чудесному Спасителю: Ликом безплотных ныне Твою Церковь добродетелию подражающу покажи, ограждая ангелы, Христе, стадо Твое [11].

Примечания:

[1] Глава из книги: «Догматика Православной Церкви». Т. 3. Догмат о Церкви. Перевод выполнен по изданию: Архимандрит Иустин Поповић. Православна философиjа Истине. Догматика Православне Цркве. Књига трећа. Београд, 1978. Архимандрит Иустин (Попович, *1894-†1978), канонизирован Сербской Православной Церковью в 1993 г.
[2] // PG 51, 312.
[3] Другие главы, 45 // PG 90, 1412A.
[4] Молитва во время Херувимской песни.
[5] Служба общая святым ангелам. Канон, песнь 9; Минея Общая.
[6] В понедельник, утро. Канон святым ангелам, песнь 6; Глас 3; Октоих.
[7] В понедельник, утро, Канон святым ангелам, песнь 5; Богородичен; Глас 4, Октоих.
[8] В понедельник, утро, Канон святым ангелам, песнь 3; Глас 5; Октоих.
[9] В понедельник, утро, Канон святым ангелам, песнь 3; Глас 8; Октоих.
[10] В неделю, вечерня, на Господи возвах, стихиры святым ангелам; Глас 3; Октоих.
[11] В понедельник, утро, Канон святым ангелам, песнь 9; Глас 8: Октоих.

Источник: Православие и современность. Информационно-аналитический портал Саратовской епархии

Преподобный Иустин (Попович) об ангелах Ангелы — наши старшие братья Небо и земля: Ангел и человек в Священном писании Об ангелах Литургическое учение об Ангелах Ангелология Об ангелах-хранителях Иерархичность духовного мира и место в нем монашества Мы и Херувимы Херувимская и Серафимская песни Почему ангел изображается иногда в облачении диакона? Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных