Из книги “Современное харизматическое движение сектантства”
Общие сведения о пятидесятниках
Пятидесятничество — одно из рационально-мистических направлений протестантизма. Таково определение сектоведов прошлого века, когда было принято делить еретические общества на рационалистические и мистические. Пятидесятников со всей определенностью можно было бы считать сектой рационалистической. Но их учение о крещении Святым Духом и переживания, сопутствующие этому акту, позволяют усматривать в этом движении заметно выраженный мистический момент.
Пятидесятники стоят в оппозиции не только к Православной и Католической церквам, но и ко всем протестантским направлениям. Основная их цель — восстановить в своих общинах форму и дух христиан Апостольского века. Отсюда — столь развитые у них институты пророков, евангелистов, учителей, проповедников. Отличившихся в проповеди Слова Божиего называют апостолами. Есть среди них “чудотворцы” и “исцелители”. Все пятидесятники в нашей стране, кроме Евангельских Христиан в Духе Апостолов (ЕХДА), исповедуют Святую Троицу.
Особый акцент в своих проповедях сектанты делают на действии Духа Святого в мире, а основным их догматом является учение о крещении Духом Святым, которое должно сопровождаться говорением на “иных” языках. Однако некоторые авторитеты утверждают, что Дух Святой может крестить верующего и без знамения языков, хотя таковых исключительное меньшинство. Именно учение пятидесятников о крещении Духом Святым существенно отличает их от прочих протестантских деноминаций.
В остальном оно соответствует главным сектантским догматам. Это, во-первых, и признание исключительного авторитета Священного Писания, и непочитание Божией Матери и святых, а также отсутствие молитв за умерших, непоклонение святому кресту и иконам, непризнание законного благодатного священства. При этом некоторые из них (ЕХДА) утверждают, что вечерю Господню (хлебопреломление), бракосочетание, Крещение и др. может совершать только рукоположенный пресвитер (у ХВЕ в исключительных случаях “эти священнодействия могут совершаться и другими служителями”).
Пятидесятники, самочинно исказив церковные Таинства, превратили их в простые обряды. По их убеждению, Господь не нуждается ни в каких материальных, видимых формах передачи Своей благодати, но в то же время они сохранили обрядовые действия, соответствующие описанным в Новом Завете событиям.
Три теории глоссолалии у современных пятидесятников
“Если я говорю языками человеческими или ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто” (1 Кор. 13, 1 – 2).
“Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения. Но, если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец. Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви” (1 Кор. 14, 10 – 12).
Чрезвычайные дары Апостольского века должны сопровождать Церковь Христову на протяжении всей ее земной истории — в этом пятидесятники едины, хотя различные их направления признают разное количество и разнообразные комбинации этих даров. Учение о видимых дарах Святого Духа является для них “не только обязательным, но и основным в вероучении”.
Обычно указывают на необходимую принадлежность Церкви Христовой трех видов тройственных даров Святого Духа:
Дары откровения — мудрость, знание, умение различать духов. Дары вспоможения — вера, чудеса и исцеление. Дары управления — пророчество, говорение на иных языках и их толкование.
Большинство сектантов, правда, не считают обязательным обретение всех этих даров, а обычно ограничиваются “владением” одного — много двух. От даров харизматических пятидесятники отличают плоды Святого Духа. Дары посылаются свыше, а плоды достигаются в личной жизни. Некоторые считают, что дары достигаются путем ревнования через плоды. “Другие утверждают, что плоды являются результатом даров. Есть и промежуточные точки зрения”.
Крещение Духом Святым непременно должно сопровождаться получением каких-либо духовных даров. При этом обязательно стяжается дар или знамение языков. Дар языков есть следствие крещения Духом Святым — оба акта тесно связаны между собой и являются свидетельством один другого. Ничего подобного не включает в свой “символ веры” ни одна из протестантских церквей. Это учение существенно отличает харизматиков от прочих деноминаций.
“Говорение на иных языках не есть что-то незначительное, — пишет видный американский богослов-пятидесятник Гордон Линдсей, — это великое переживание, которое может назидать и обогащать верующего на протяжении всей его жизни”. Что же понимается под назиданием и обогащением?
Человек находится в глубоком неведении о своих истинных нуждах и нуждах других людей. Искони известно, что человек, поврежденный умом и волей, не способен правильно молиться, ибо часто не знает, что ему на самом деле необходимо. И тогда, говорят пятидесятники, Сам Святой Дух начинает молиться за верующего к престолу Всевышнего. Для этого и был ниспослан дар языков.
Теория исторических языков
Харизма языков может осуществляться в трех различных формах. Во-первых, дар языков может изливаться на человека в виде конкретных национальных языков, принадлежащих тому или иному народу. Так, Апостолы в день Пятидесятницы при сошествии Святого Духа заговорили на языках Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и Ливии (Деян. 2, 9 — 10).
Таковая глоссолалия, признаются сами пятидесятники, изливается на них крайне редко. Зато можно слышать, что кто-то где-то слышал, что молящийся говорил на немецком или персидском, а случайно оказавшийся переводчик объяснил, о чем вещал глоссолал. Но поскольку в общинах полиглоты редки, то дары языков остаются сокрытыми для понимания, объясняют пятидесятники. К тому же в мире есть столько языков, которые мало кто знает, например эфиопский. На нем тоже способен “заговорить” верующий.
Поразительна уверенность, с которой сектанты утверждают, что они говорят на неведомых им самим языках. Верующая из пятидесятниц рассказывала, что три дня подряд дар языков у нее изливался на немецком языке. Сама она немецкого не знала, но таково ее предположение. Язык настолько сильно проник в ее душу, что она все это время на родном русском говорила с сильным акцентом, очень близком к языку глоссолалии.
Оставим на совести пятидесятников их утверждение о характере глоссолалии. Известно, однако, что в исключительно редких случаях, в состоянии психического транса, человек действительно может говорить на конкретном историческом языке.
Способность ангела тьмы перевоплощаться в Ангела Света также известна христианам. Не исключены и чисто уникальные проявления многогранной человеческой природы. В медицинской практике известен случай, когда во время сложной операции оперируемая заговорила на непонятном языке. И только врач, хорошо знавший древнюю латынь, определил, что пациентка цитирует Библию именно на этом языке. После операции у нее спросили, где она так хорошо выучила латынь, что явно не соответствовало ее положению в обществе. Оказалось, что никакой латыни она не знает и даже не умеет читать на родном языке, однако выяснилось, что она часто прислуживала гостям, которые собирались у ее хозяина, и подолгу оставалась в комнате, где ее господа читали на непонятном языке Библию.
Есть факты, когда человек в состоянии гипноза начинает разговаривать на английском, немецком или ином языке, причем с акцентом какой-либо определенной местности, совершенно не будучи знакомым даже с элементарными навыками языка, на котором говорил. Во всяком случае, в наше время никто из пятидесятников не может продемонстрировать глоссолалию на каком-либо из известных языков, хотя почти каждый глубоко убежден, что он носитель этой харизмы.
Понимая, однако, двойственность, а скорее двусмысленность, своего положения, харизматики предложили теорию смешанно-исторических языков.
Теория смешанных исторических языков
Согласно ей дар языков изливается на человека сразу в виде многих исторических языков. Глоссолал произносит одну фразу на немецком, другую — на коптском, третью — на турецком языках. Или вообще каждое отдельное слово произносит на разных языках. Слово на английском, слово на китайском и так далее.
Нелепость и надуманность данной теории очевидна.
Если “языки” — это дар Божий, то для чего Творцу ниспосылать его в такой странной форме? “Теория” была измышлена для того, чтобы хоть как-то оправдать отсутствие у пятидесятников подлинного дара языков. Такой способ “языкоговорения” у них весьма распространен. Но, видимо, признавая известную сомнительность такого положения, пятидесятники предпочитают публично не распространяться на эту тему.
В Священном Писании, разумеется, нет никаких подтверждений “теории”, что вовсе не смущает сектантов. Оказывается, глоссолал способен глаголить и на ангельских языках. На вопрос, какими же языками говорят пятидесятники, пресвитер Московской общины ХВЕ Николай Романюк ответил: “Ангельскими”.
Теория ангельских языков
Пятидесятники всех направлений учат, что ангельский язык — это особый, недоступный ни одному народу мира говор, но понятный только Богу. Свои богословские изыскания на сей счет они основывают на вырванных из Писания словах. Апостол Павел обращается к Коринфской общине: “Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий” (1 Кор. 13, 1). Этого, по их мнению, оказалось достаточно, чтобы утверждать, будто христиане Апостольского века могли говорить с Богом на ангельских языках, а сам дар языков был ниспослан Церкви вовсе не для проповеди среди народов и совсем не представлял собою какую-то исключительную способность, как учит Православная Церковь.
Между тем слова Павла об ангельских и человеческих языках (1 Кор. 13, 1) нельзя рассматривать вне связи с двенадцатой, тринадцатой и четырнадцатой главами первого послания к Коринфянам. В главе тринадцатой Апостол показывает всю “ничтожность их (даров) без любви”. В этом контексте и следует понимать его слова: “Если я говорю языками человеческими или ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий” (1 Кор. 13, 1).
Здесь раскрывается смысл предшествующих речений Апостола о даре языков, а также других даров: исцеления, вспоможения, управления (1 Кор. 12, 28). Все это только дары, а нужно ревновать об исполнении заповедей любви к Богу и ближним. И, поэтому, если человек имеет различные дары от Бога, которые сами по себе не являются плодом исполнения заповедей, и при этом не трудится на ниве своего сердца в стяжании любви, то его дары, например — языков, есть медь звенящая, неразумное сотрясение воздуха.
Дар без любви не приближает человека к Богу, а без смирения в сердце даже отдалит от Него.
Что же касается вопроса, говорили ли первые христиане ангельскими языками, то на него следует ответить вопросами же: если это и возможно, то зачем это? Ведь обладание даже этой способностью, несравнимо более ценной, нежели говорение на иностранных языках, при отсутствии сердечной любви будет пустым звуком. Упоминанием об ангельском языке, равно как и иными стилистическими оборотами, усиливающими речь, апостол Павел в своих посланиях пользуется не раз.
В Послании к Галатам он предостерегает, что если “даже мы, или Ангел с неба будет благовествовать не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема” (Гал. 1, 8). Вот Апостол заверяет верующих: “ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее… не может отлучить нас от любви Божией” (Рим. 8, 38 — 39). Означают ли эти слова, что он все же допускает возможность подобных действий от горних сил? И Ангел Божий может ли благовествовать что-то противное воле своего Творца? Ангелы — это служебные духи, посылаемые желающим наследовать спасение (Евр. 1, 14), и как возвестители воли Божией, конечно, не могут благовествовать что-либо противное ей. Что же касается падших ангелов, то они правду, как правило, не говорят. И трудно допустить, что Апостол имеет в виду здесь именно их.
Дабы придать проповеданному им ранее учению незыблемость и авторитет, Апостол употребляет такое сильное выражение: “если даже мы, и не только мы, но и Ангел”. Человеку может быть попущено отвернуться от исполнения воли Божией, но Ангелу после совершившегося их разделения на добрых и злых — это невозможно. С единственной целью — сильнее подчеркнуть непреложность своего учения — Апостол прибегает к этой метафоре.
“Посему, — пишет блаженный Феодорит, — если узнаю все человеческие языки и сверх того и языки невидимых сил, но любви к ближнему иметь не буду, то ничем не отличусь от неодушевленных орудий”. Даже и самые высокодуховные мысли, например ангельские, не смогут придать силы словам, исходящим из черствого сердца.
О таком же понимании Писания свидетельствует святой Иоанн Златоуст: “Хотя я и буду говорить, — пишет святитель, — так, как обыкновенно беседуют Ангелы между собой, но без любви я ничто и даже тягостен и несносен”.
Пророк Исайя был удостоен слышать пение Ангелов, говорит Библия. “А Иезекииль, Даниил, Захария, Михей слышали их беседующими. И если бы они сумели передать человеческим словом неизреченную красоту их речи, но без всякого содержания любви, то и в таком случае дар этот не был бы высок рядом с даром любви”.
Ни один из духовных толкователей этого места Послания никогда не подразумевал под выражением “языками ангельскими” (Деян. 13, 1) действительную способность первых христиан говорить ими.
Если бы такая харизма в Церкви существовала, то о ней обязательно бы высказались христианские писатели первых четырех веков, жившие в непосредственной временной близости к описываемым событиям. Но ничего подобного в их трудах мы не находим, ибо христиане никогда не обладали такой способностью.
Тем не менее пятидесятники настаивают на том, что говорят “ангельскими” языками. Причем дар этот изливается в такой же форме, как и в Апостольский век. Чтобы уяснить глубокую греховность этой претензии, достаточно лишь однажды увидеть проявление “дара” у пятидесятников.
“Дар языков” у современных пятидесятников
“Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится” (1 Кор. 13, 8).
“Если… войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь ” (1 Кор. 14, 23).
Проявление “дара”
Дар языков у пятидесятников проявляется порой в самых неожиданных формах. На одном из собраний сектантов мне приходилось слышать, как молодой человек, лет двадцати пяти, громко и протяжно кричал: “Аллилуйя”. Начинал он не громко, но по мере повторения все более повышал тон, так что в конце концов переходил на крик. А-а-а-а-ли-ли-луйа, а-а-а-а-л-ли-луй-я, кажется забывшись, кричал он, закрыв глаза и резко потрясая в такт поднятыми руками. После нескольких произнесенных подряд слов “аллилуйя” он переходил на бормотание бессмысленных звукосочетаний: “амина, супитер, амана…” — а затем опять громко кричал “аллилуйя”.
“Ангельский дар” может, оказывается, изливаться исключительно в виде единственной гласной алфавита. “И-и-и и-и-и”, — громко распевала одна из пятидесятниц. Начинала она с нижних негромких тонов и постепенно поднимала тон на октаву, не произнося более ни единого иного звука. И так повторялось снова и снова в течение пятнадцати минут.
Другой единоверец выговаривал словно заученную скороговорку: “Регедигида, треги, регедигида, регедигида”. Иногда это речение он разнообразил, произнося: “Супитер, супитер, арамо”.
У большинства молящихся “дар” заключается в бормотании звуковой бессмыслицы наподобие: “сопо, ропота, карифа…”
Добавьте сюда весь выплеск многообразия темпераментов членов собрания — и вы станете свидетелем действия, бесконечно далекого от традиционных представлений, данных православным в Писании и Предании.
Могли бы апостолы Петр и Павел благословить подобные радения? Православное понимание святости и духовности не позволяет даже допустить этого.
Если внешние проявления “дара” у пятидесятников, в общем, идентичны, то практика языкоговорения различна. Одни вполне раскованно совершают молитвы только на “иных языках”, другие молятся более сдержанно. Обычно проповедник начинает молитву на родном языке, по желанию продолжают, используя кто русские слова, кто “ангельские”, но почти всегда негромко. Такова, в частности, практика молитвы большинства общин, входящих в Объединенный Евразийский Союз Христиан Веры Евангельской.
Формы проявления “дара” зависят от двух главенствуюших богословских теорий: о даре языков и о даре и знамении языков.
О даре и знамении языков
Как уже было отмечено, в момент крещения Святым Духом верующий впервые начинает говорить иными языками, которые свидетельствуют (знаменуют), что единоверец-пятидесятник получил духовное крещение. После этого он может вообще никогда не говорить языками, ибо крещение Духом еще не есть свидетельство обретения харизматического “дара языков”. Способность говорения перейдет в постоянную способность молиться на “иных языках” только при условии предельно благочестивой и духовной жизни. Сюда входят регулярное посещение собраний, усердная домашняя молитва, усердное чтение Слова Божия и т.д.
В итоге говорение языками повторяется все чаще и чаще и наконец становится постоянной способностью. Правда (что совсем нередко), пятидесятники так и не обретают постоянного “дара языков”, несмотря на все старания. Но это не должно огорчать сектанта, ибо “дар языков” для него не самоцель.
Многие весьма “благочестивые” прихожане не имеют “дара языков”. Таких богословских позиций о даре языков придерживаются общины, входящие в Объединенный Евразийский Союз ХВЕ. В то же время их не разделяют пятидесятники-федотовцы, утверждающие, что получивший крещение Святым Духом вместе с этим обретает и постоянный “дар языков” (их учение о даре языков).
Зарубежные пятидесятники в большинстве своем сторонники учения о даре и знамении, что, по их мнению, ближе к букве и духу Священного Писания.
Так, в США половина и более от общего числа пятидесятников никогда не говорят языками.
Несогласие богословских установок в вопросе о даре и знамении языков препятствует объединению различных пятидесятнических сект в России. “Крещенные Святым Духом” харизматики с даром языков обвиняют родственные секты в отсутствии у них благодати Святого Духа.
Все ли христиане Апостольской Церкви имели харизму языков?
Дар языков, согласно Православию, никогда не был свидетельством крещения Святым Духом; оно считает учение о даре и знамении языков “богословским недоразумением”. Несмотря на свою относительную равноудаленность от истины Божией, к ней относительно ближе не разделяющие учения о даре языков, утверждающие, что в Апостольские времена дар языков не был всеобщим. Их противники, в свою очередь, приводят следующие слова апостола Павла: “Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть языки, есть откровение, есть истолкование” (1 Кор. 14, 26).
Православие в этом случае исходит из того, что здесь вовсе не утверждается постулат о всеобщности дара языков. Иначе мы должны признать, что и даром истолкования обладали все христиане. Но если это дар всеобщий, зачем апостол Павел советует коринфянам молиться о его приобретении (1 Кор. 14, 13)?
В своем толковании на это место Священного Писания святой Феофан Затворник учит: “Каждый имеет какое-либо (дарование. — И. Е.) от Духа Божия, кто псалом, кто учение… кто откровение… кто язык”.
Отнюдь не свидетельствует о правоте пятидесятников и часто приводимый ими текст: “Желаю, чтобы вы все говорили языками, но лучше, чтобы вы пророчествовали” (1 Кор. 14, 5). Даром пророчества обладали, конечно, не все христиане. Не могут им похвастать и современные пятидесятники. Апостол Павел, говоря о дарах духовных, советует ревновать о даре пророчества. На основании пятого стиха можно как будто заключить, что даром пророчества обладали все христиане, но этого не позволяет нам сделать первый стих той же главы (1 Кор. 14, 1). Языкоговорение всеми христианами Коринфской Церкви — это еще не реальность, а только пожелание Апостола. “Дабы не подумали, будто он по зависти к ним унижает языки”, — пишет святой Иоанн Златоуст.
Если внимать букве, а не духу Послания святого Павла, мы должны со всей категоричностью утверждать, что все в Коринфской Церкви обладали даром пророчества, буквально толкуя следующий стих: “Когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий” (1 Кор. 14, 24). Но как могут все пророчествовать, если Апостол советует ревновать об этом даре (1 Кор. 14, 1), чтобы получить его к назиданию Церкви?
О том, что в Апостольской Церкви не все говорили языками, наглядно показывают следующие выдержки из Священного Писания: “Каждому дается проявление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости… иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков” (1 Кор. 12, 8 — 10). “Все ли чудотворцы? Все ли имеют дар исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?” (1 Кор. 12, 29 — 30).
Учение пятидесятников о сообщении Церкви дара языков до скончания века
Харизма глоссолалии дана Церкви на все времена, учат пятидесятники, указывая на слова Спасителя, сказанные перед Вознесением: “Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками, будут брать змей, и если что смертное выпьют, не повредит им” (Мр. 16, 17).
Первым из церковных писателей, упомянувших о даре языков, был святой Ириней Лионский. Он пишет о своих современниках. “Мы слышим многих братьев в Церкви, имеющих пророческие дарования, и через (Святого) Духа говорящих различными языками и для общей пользы выводящих наружу сокровенное людей и изъясняющих тайны Божии”.
Святой Ириней Лионский умер в 202 году. Отсюда можно заключить: дар языков существовал до конца второго века. Но уже в четвертом веке нет никаких упоминаний о дарованиях пророчества, языкоговорения.
Святой Иоанн Златоуст пишет, что в его время “произошло оскудение событий, которые тогда были, а теперь не бывают”.
Дар языков был дан Церкви для распространения веры и представлял собою способность вести проповедь на конкретных земных языках. “С распространением ее повсюду употребление (даров языков и пророчества. — И. Е.) — уже излишне”. О том же свидетельствует и блаженный Августин: “Церковь тогда была в одном доме, когда приняли Святого Духа, была в числе не великом, а имела языки всего мира. И вот видно, что она образовала, Церковь малая, говорившая языками всех народов, не то ли означала, что ныне великая, повсюду от востока до запада говорит языками всех народов”.
Святой Иоанн Златоуст усматривает в ниспослании Апостольской Церкви дара языков и другие цели, не связанные прямо с проповедью среди народов. Он пишет: “По какой, в самом деле, причине теперь пресеклась и отнялась от людей благодать сия?”. И отвечает: “Тогдашние люди были очень неразумны, как люди, недавно освободившиеся от идольского служения, мысль их была так груба и нечувствительна, что они совершенно были привязаны к одним плотским предметам… Для сего и бывали чудеса… А ныне я не имею нужды в знамениях: почему? Потому что и без чудес научился веровать Господу. Залога требует тот, кто не верит, а я, как верующий, не требую ни залога, ни чудес. Положим, я не говорю новыми языками, но я знаю, что я очищен от грехов. Они тогда не веровали сему без явления чудес, затем и явлены были чудеса, как залог веры, ими приемлемый”.
Возможно ли более нелицеприятное обличение пятидесятников в их неверии, нежели это суждение святого Отца? Не имея в сердцах своих крепкого внутреннего свидетельства веры в Церковь и ее спасительные Таинства, не имея веры в то, что человек спасается не только верой, но и делами, сектанты тщетно льстят своим сердцам, стремясь отыскать спасение только там, где есть проповедь полного Евангелия. Тем самым они уподобляются маловерным первохристианам, нуждавшимся для подкрепления своих убеждений во внешних знамениях. Но у сектантов нет проповеди полного Евангелия. Оно есть в истинной Церкви, а не в собрании еретиков. Нет у них и харизматических дарований. То, что мы наблюдаем у них сегодня, не было и не могло быть в Апостольской Церкви, ибо противоречит ее духу и устремлениям.
И все же как постичь вышеупомянутые слова Спасителя перед Вознесением? (Мр. 16, 17). Из трудов блаженного Августина следует, что тогда харизматические дарования были частым знамением Святого Духа, т.е. “когда веровали люди, крестились, получали Святой Дух (в таинстве Руковозложения), тогда и говорили языками всех народов”. Но “ужели ныне не подается Святой Дух? Кто так думает, тот не достоин получить Его. Подается и ныне. Почему же никто не говорит языками всех народов, как говорил тогда всяк, кто исполнился Святым Духом? Почему? Потому что исполнилось уже то, что тем означалось”. Что же исполнилось? “То, что теперь Церковь великая, повсюду, от востока солнца до запада говорит языками всех народов”.
Дар языков в Апостольской Церкви для христиан служил первым и верным признаком, по которому можно было узнать чад Божиих, рожденных от Духа. Но истинно духовный человек не нуждается ни в каких видимых знаках. Язык духовного человека отличается от речи обыкновенного. Духовный человек предметом своих бесед всегда избирает спасение своей души и Виновника этого спасения. “Ибо в слове познается мудрость”, — говорит премудрый Сирах (Сир. 4, 28).
Сама цель, для которой говорит человек духовный, отличается от цели, для которой говорит человек плотский. “Дар языков и в наше время совершенно не прекратился, но принял только другой вид, более естественный и сообразный с нуждами и пользами Церкви. Рожденные от Духа и ныне говорят иными языками”. И “внимательный легко может по одному языку узнать духоносца”.
Этим и отличны истинные христиане от прочего мира, во зле лежащего. Без благодати Создателя мир не может вместить Премудрость Божию. Эти “пелены” снимаются только Иисусом Христом, и никто не может назвать Его в подлинном смысле Спасителем и Господом, только Духом Святым.
Истинные христиане во все времена говорили и ныне говорят языком Святого Духа, Которого Господь Иисус Христос послал всем жаждущим спасения. О том же, что дар языков — явление временное, свидетельствует самое Слово Божие, ибо только “любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут” (1 Кор. 13, 8).
Вместо заключения: еще раз о “языках” и неоязычниках
Подводя итог нашему знакомству с вероучением и религиозной практикой харизматиков, невозможно не заметить, что в своем “во Христе младенчестве” они уподобляются тем христианам из Коринфа, которые, не имея подлинного дара языков, возбуждали себя неистовыми “самоконтролируемыми” восклицаниями, желая уподобиться тем, кто получал этот дар свыше. В самом деле, мог ли Дух Святой подавать харизму языков тогда, когда не было в этом нужды, в нашем случае – за богослужением верных? По-видимому, таковое могло происходить лишь, если рядом оказывался истолкователь, ибо сказано в Писании, что каждому ниспосылается “проявление Духа на пользу” (1 Кор. 12, 7), а “духи пророческие послушны пророкам”, что “Бог не есть Бог неустройства, но мира” (1 Кор. 14, 32 – 33). И какая польза, если все или многие вдруг заговорят языками, никого не назидая при этом?
Мы знаем, что многие коринфяне сподобились харизмы языков. Иные же, из обделенных благодатью, поддаваясь зависти, внешне подражали тем, кто имел подлинные дарования. Отсюда пошли среди коринфян, духовно несовершенных, случаи ложного “языкоговорения”. Чем чревато лжеязычие? Как следует из послания Павла, дух злобы поднебесной, вводя в состояние транса говорящих неподлинными “языками”, смешивал нечленораздельные бормотания с хульными восклицаниями на родном греческом языке. Вот отчего святой Павел, обращаясь к коринфянам, пишет: “никто, говорящий Духом Божиим”, не произнесет анафемы на Иисуса Христа” (1 Кор. 12, 3).
Чем же тогда являлась “глоссолалия” говорящих, но не имеющих подлинных харизматических дарований? И на это отвечает нам Апостол Павел: “Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам” (1 Кор. 12, 2). Напоминание Апостола о прежней языческой практике коринфских христиан, конечно же, не случайно. Языческая древность у всех дохристианских народов изобиловала “вдохновенными” духами злобы – прорицателями, молившимися на непонятных языках. Чему находим немало свидетельств у историков и писателей, живших до Рождества Христова. Святой Иоанн Златоуст в толковании на первое послание к коринфянам дает описание действа языческой жрицы, в состоянии экстаза заговорившей непонятными словами. Вот почему Апостол Павел приравнивает невразумительное экстатическое говорение к языческим беснованиям. По-видимому, радение жрецов оказывало подобное воздействие и на самих язычников. Апостол предупреждает: “Если войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь” (1 Кор. 14, 24), то есть непредвзятые язычники могли счесть глоссолалию коринфян явлением небожественной природы. И разве не ощущает то же православный на нынешних собраниях харизматиков, “говорящих языками”?
Современные лингвистические исследования показывают, что языку современных глоссолалов присуще произношение хранящихся в подсознании выражений. Лишь изредка он разнообразится какими-либо новыми “речениями”. Харизматики, напротив, утверждают, что однообразие глоссолалии – это суть прославление Бога на древнем, например, шумерском языке. А фонетическая бедность их речений сродни прославлению Бога, наподобие известной краткой молитвы: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Так ли это? Вскоре после возникновения в США движения неопятидесятников на явление глоссолалии обратили самое пристальное внимание исповедники различных христианских течений. Харизматики убеждали, что говорят на древних исторических языках, хотя и не знают их. Следовательно, это дар Бога и Господь с ними. Об ангельских языках тогда они еще не осмеливались упоминать, ибо были бы жестоко высмеяны лидерами самых различных религиозных объединений США.
Для борьбы с харизматиками они избрали глоссолалию как наиболее уязвимую составную их вероучения. Были созданы специальные комиссии специалистов-лингвистов, причем некоторые из них, такие как американская Ассоциация психиатров, не имели определенной религиозной ориентации. В состав комиссии вошли специалисты практически всех языковых групп народов Земли, они могли распознать и идентифицировать около четырех тысяч языковых наречий, в том числе мертвых языков. Исследователи прослушали огромное количество магнитофонных записей глоссолалий. В итоге эксперты констатировали, что не услышали ни одного (!) выражения на каком-либо языке. Более того, они после анализа текстов по специальным лингвистическим методикам пришли к исключительно важному выводу: глоссолалия пятидесятников в принципе не может быть речением на иностранных языках, ибо по своей структуре и функционально не имеет ничего общего с реальными историческими языками. Каждый иностранный язык обладает своими сложными структурными особенностями, а “языки” же глоссолалистов по структуре, если о таковой вообще можно говорить, неизмеримо проще и ограниченнее. В них практически отсутствуют семантические элементы настоящих языков. Правда, изредка еще можно услышать что, некто где-нибудь, во время путешествия по Африке в каком-нибудь кенийском собрании пятидесятников услышал фразу на своем родном языке. Когда же удавалось проверить такое сообщение, то выяснялась его полнейшая недостоверность.
Двусмысленность притязаний харизматиков порой усугубляется еще и газетными сообщениями подобного рода о том, что: “Жена некоего господина N уверовала после того, как во время молитвы на языках ее супруг вдруг произнес стих на китайском языке из поэмы, которую недавно она прочитала”. Допустим даже, что если супруге сие не послышалось, то почему Господь не послал ей призыв прийти к Нему на обычном китайском языке, которым хорошо владела жена, а решил воспользоваться для этого – стихом из прочитанной языческой поэмы? Единственно достоверной глоссолалия может считаться лишь в том случае, когда кто-либо совершенно незнакомый, скажем с русским языком, сможет обратиться к нам с призывом о спасении. Но ни о чем подобном ни у нас, ни за рубежом не известно.
Уместно также спросить, почему Дух Святой должен подавать молитву именно на иностранном языке? Не пристало ли, будучи в Духе, молиться на родном языке, через который Господь открывает нам все то, о чем нам следует заботиться. Да и сами мы весьма обогатились бы ведением от Святого Духа, если разумели бы то, что произносим.
В изначальной ложности глоссолалии убеждают и эксперименты с толкованием языков. Когда нескольким харизматикам, “обладавшим” даром толкования предложили расшифровать одну и ту же магнитофонную запись “харизмы”, то все они дали совершенно различные переводы. Одни ее сочли благодарением Богу за удачное приобретение, другие прошением о даровании здоровья и т.д. и т.п.
И, наконец, последнее прибежище харизматической глоссолалии, как уже отмечалось выше — это ангельский язык. “Поем по-ангельски, потому и непонятно человекам”, — безапелляционно утверждают пятидесятники. Однако ж и ангельскому славословию, по-видимому, должны быть присущи некие характерные признаки. Между тем, внешние проявления “ангельских” молитв харизматиков весьма разнятся друг от друга. Один “ангел” пятидесятников “молится” единственной гласной буквой, другой только и кричит: “аллилуйя”, третий повторяет несколько односложных слов и т.д.
Не кощунственно ли это болезненное звукоизвержение называть ангельским языком?
Из Священного Писания мы знаем, что Горний мир бесконечно богаче и многограннее земного, окутанного “пеленою” греха. Апостол Павел пишет, что был восхищен до третьего Неба, но поведать о виденном и слышанном не смог, ибо слышал “глаголы неизреченные” земным человеческим языком. Было бы нелепостью полагать, что Господь попустил разделение на разные языки в мире ангельском, как это он сделал в мире человеческом. По свидетельству Ветхого Завета, на земле это стало реальностью после рассеяния народов, до которого у всех был один язык или как говорят лингвисты пра-язык. Раскрытие причины разделения языков проливает свет на харизму глоссолалии в первенствующей Церкви.
Греховное человечество в гордыне своей решило создать имя себе. Обуреваемое разнообразными страстями, оно, однако, делало одно общее дело своей гордыни – возводило башню Вавилонскую как вызов могуществу Бога. Разгневанный Господь разделил единый язык живущих на многие, чтобы люди перестали понимать друг друга. Так Господь указал на внутреннее греховное разнообразие обитателей Земли, и только в Апостольскую эпоху Святого Духа произошло нечто совершенно обратное — посредством Церкви своей Господь воссоздал единство устремлений душ человеческих. Преодолевая непреодолимость различных наречий, Господь через единство Духа дал возможность уверовавшим говорить незнакомыми им языками.
Претензии харизматиков, как мы знаем, не ограничиваются только языками. На весь мир вещают они о практикуемых у них воскресениях из мертвых, — впрочем, с изрядной долей условности. Скажем, случилась с кем-то беда — поразило электротоком; сердце не прослушивается, по внешним признакам человек мертв. Но если волею случая рядом окажется пятидесятник, то помолившись о воскресении “мертвого”, он впоследствии обязательно справится — выжил ли пострадавший. И если в реанимационном отделении пострадавшего привели в чувство, то мгновенно будет распространен слух, будто мертвый был воскрешен по молитве пятидесятников.
Словом, безграничная самоуверенность харизматиков, горделиво